Мать Иисуса. Александр Володин

вас. Немного врасплох, но ничего, ничего…

      Вошел римлянин. Это был человек средних лет, мужественного облика, в светлых одеждах.

      – Это его брат, это – мать, это – ее сестра… Познакомьтесь: это наш гость из Рима.

      – Благодарю вас за то, что вы согласились меня принять. Прошу прощения, что я явился к вам в такой момент.

      – Виновата, вы случайно не слышали, что там? – спросила Мария римлянина.

      – В общем, все это потом, Мария, потом, – сказал старший брат. И, обращаясь к римлянину, продолжал: – Вот это был, по существу, Его уголок. Здесь полка, которую Он собственноручно выпилил. Довольно интересный узор, несколько национальный, может быть… На чердаке сохранилась кроватка, в которой Он спал в детстве, можно подняться, посмотреть.

      – Не суетись, – сказала Мария.

      – В чем дело? Что опять не так?

      – Ты забыла, наш гость – римлянин. Почему же не посуетиться перед ним? – сказала сестра.

      – Я, кажется, просил.

      – Ничего, это естественно. Но если бы вы меня узнали поближе, ваша неприязнь, надеюсь, уменьшилась бы, – сказал римлянин.

      – Не люблю об этом рассуждать, но мне непонятно вот это оголтелое неприятие всего чужеземного.

      – Особенно римского, – съязвила сестра.

      – Рим – это Рим.

      – А весь остальной мир создан для его удовольствия.

      – Я просил…

      – А половина римских императоров были негодяи! И у каждого руки по локоть в крови!

      – Если тебе жизнь не дорога – продолжай.

      – Быть осужденной за учение Иисуса – для меня только радость. «Вас будут ненавидеть! За одно только имя мое!» Вот что Он сказал!

      – А я тебе другие слова Его напомню: «Всякая власть – от кого она? От Бога!»

      – Не говорил Он этого! Ты сейчас придумал! Теперь начнут придумывать, потому что Он уже никому не может ответить!

      – Ваша сестра, Мария, мне кажется ближе к истине, – сказал римлянин.

      – Всякая власть в какой-то мере зло.

      – Приятно слышать.

      – Владычество Рима – тяжелое бремя, я понимаю вас. Римлянам смешно рассчитывать на любовь порабощенной страны. Однако всякая ненависть, в том числе и к властям, – тоже зло. И в свою очередь порождает ненависть. Разве не так?

      – Интересная мысль! – сказал старший брат.

      – Вы знаете, сейчас это кажется невероятным, но может случиться, что последователи вашего брата когда-нибудь обретут власть и так же будут преследовать и казнить тех, кто мыслит иначе.

      – Как вы можете это говорить! – возмутилась Мария.

      – Тихо, Мария, – проговорил старший брат.

      – Простите, это так, разврат ума. Счастлив, что познакомился с вами, – сказал римлянин. И, обращаясь к сестре, продолжал: – Сохраню самое искреннее уважение. Но с другими не советую говорить так откровенно.

      – Вы правы, сейчас надо молчать. Хотя Иисус ничего плохого не хотел. Он хорошего хотел, одного хорошего, – сказала Мария.

      – Но ведь никто не спорит! Все, собственно, ясно, – миролюбиво сказал старший брат.

      – Вы, наверное, много