Остров без сокровищ. Виктор Точинов

в самом деле охотящегося за картой.

      Он идет в «Адмирал Бенбоу» и действительно убеждается, что ошибки нет, – но тут же вступает в разговор с бывшим штурманом. Никакой попытки, убедившись, известить Сильвера или Пью, не предпринимает, – увидел, подошел, заговорил.

      Зачем?

      Ясно, что карту Бонс не отдаст. Не для того он бегал и прятался, чтобы вот так взять и отдать Черному Псу. Более того, Пес опасается, что дело может завершиться поножовщиной (и правильно опасается). И как это понимать? Зарежет Бонс Пса и снова смоется. Зарежет Пес Бонса – а где гарантия, что карту Билли держал при себе, а не припрятал где-нибудь?

      Между тем схватки с применением холодного оружия избежать очень легко – достаточно явиться к Бонсу не в одиночку, а впятером или вшестером. Старый штурман отморозок, но всё же не самоубийца, затевать драку при таком соотношении сил не станет…

      Но допустим даже, до тесаков дело бы не дошло. Допустим, Бонс попросту послал бы Черного Пса в пешее эротическое путешествие, или куда там еще было принято посылать в Англии восемнадцатого века… И что? Возвращаемся к исходной ситуации: надо лично или с гонцом известить Сильвера и Пью. Лишь одна вводная меняется: Бонс теперь в курсе, что вычислен, и в бега ударится без всяких сомнений.

      Вывод: если бы Пес действительно стремился добыть карту, он никогда не стал бы делать это так глупо, как описывает Хокинс…

      Но если Пес приходил не за картой, то эпизод вообще лишается смысла. Зачем он заявился? Выпить стаканчик рома, пригрозить Билли Бонсу виселицей, получить рану в плечо и довести противника до сердечного приступа?

      Чтобы вернуть смысл и логику в визит Черного Пса, надо еще раз вернуться к тому, чем разговор завершился. Итак:

      «Потом внезапно раздался страшный взрыв ругательств, стол и скамьи с грохотом опрокинулись на пол, звякнула сталь клинков, кто-то вскрикнул от боли, и через минуту я увидел Черного Пса, со всех ног бегущего к двери. Капитан гнался за ним. Их кортики были обнажены. У Черного Пса из левого плеча текла кровь. Возле самой двери капитан замахнулся кортиком и хотел нанести убегающему еще один, самый страшный, удар и несомненно разрубил бы ему голову пополам, но кортик зацепился за большую вывеску нашего «Адмирала Бенбоу». На вывеске, внизу, на самой раме, до сих пор можно видеть след от него».

      Кортики, как мы помним, на самом деле зовутся катлассами, но даже если заменить коротенькие кортики в руках пиратов на длинные тесаки, представить эту сцену зримо не получается… Вывеска мешает.

      Ведь где обычно висит трактирная вывеска? Снаружи, над дверью. Если вывеска широкая, нижний край ее может оказаться вплотную к краю дверного проема, но уж никак не ниже его…

      Вариант с вывеской, висящей в отдалении от двери, – перпендикулярно стене на металлическом кронштейне, – рассматривать не будем. Во-первых, так размещали относительно небольшие вывески на узких улицах городов, иначе идущий по тротуару человек попросту не заметит прижавшуюся к стене вывеску у себя над головой;