Интеграция и идентичность: Россия как «новый Запад». Дмитрий Тренин

Варшавского договора, демократы из окружения Ельцина питались импульсами, исходившими от восточно– и ценральноевропейских реформаторов. Лозунг «За вашу и нашу свободу» наполнился конкретным содержанием. В какой-то момент стало возможно говорить о едином демократическом фронте от Польши и Прибалтики до Москвы.

      Первоначальное отношение Запада к Ельцину было настороженным. Лишь публичный отказ от коммунистической идеологии, победа на всенародных выборах, выход из КПСС и запрет ее после августовского путча 1991 г. превратили Ельцина в глазах Запада в «подлинного демократа», т. е. последовательного антикоммуниста. Победа над путчистами из ГКЧП стала началом отсчета времени «демократической России». Помощник Горбачева Андрей Грачев впоследствии сетовал: Ельцин без труда получил от Запада то, в чем Горбачеву отказывали, несмотря на все усилия¹⁵. «Труд» Ельцина, однако, состоял как раз в нескольких решительных символических шагах, на которые Горбачев так и не смог или не захотел решиться. Добившись от Горбачева подписания указа о запрете КПСС, Ельцин стал для истории «первым демократом». Горбачев так и остался «либеральным коммунистом».

      Проведенная Ельциным верхушечная декоммунизация стала вторым – после горбачевской перестройки и гласности – этапом демократизации. В условиях революционных перемен главное внимание Запада приковывали личности (начиная с самого Ельцина), а не аморфные институты. Тем более что Ельцин осенью 1991 г. отказался от замены советской Конституции РСФСР новым Основным законом, а также от новых выборов парламента и президента. Он также заключил нечто вроде «пакта о лояльности и взаимном ненападении» с советской военной верхушкой. Это был гражданский мир с номенклатурой. В то же время назначение на ключевые посты в правительстве Егора Гайдара и его команды «молодых реформаторов» символизировало решительный разрыв с экономической основой старого режима – госплановской экономикой. Основной политической интригой стала захватывающая борьба «демократического» и откровенно антикоммунистического президента с «коммуно-националистическим» Верховным Советом (где демократы были в меньшинстве). Российские либералы и демократы поддерживали в то время единовластие верховного правителя, опасаясь, что альтернативой ему могли стать лишь безответственный популизм и остановка реформ¹⁶. Политическая целесообразность однозначно диктовала руководству США и других стран Запада: следует поддерживать Ельцина, по возможности закрывая глаза на используемые им силовые методы в ходе противостояния с парламентом, завершившегося в октябре 1993 г.

      Утвержденная в декабре 1993 г. Конституция Российской Федерации, несмотря на установленный ею режим «суперпрезидентской» республики, который некоторые аналитики¹⁷ квалифицировали как выборную монархию, не вызвала протестов и подозрений. Не «уравновешенный» в системе разделения властей президент рассматривался как гарант продолжения реформ. Шок у западных наблюдателей