Удар судьбы. Андрей Посняков

заборы, заборы. Разные – из плоских серых камней, из белого известняка, даже кирпичные, только деревянных не имелось, вообще, Лешка давно приметил – дерево здесь было в дефиците. Заборы и хижины. Люди одеты кое-как – в обносках, словно нищие. А может, это и есть нищие? Сейчас начнут попрошайничать. Хотя… Вот этот вот смуглый парень с большим кувшином – явно продавец воды, а вон тот, с корзиной – лепешечник, а тот – торговец фруктами. Что у него там, за спиной? Лешка повел носом – судя по запаху, яблоки или груши.

      Молитва окончилась, так же внезапно, как и началась. Вскочив на ноги, охранники свернули коврики, из мечети вышел Фариз со свитой. Тронулись дальше – по узеньким кривым улочкам, мимо высоких глухих оград. Любопытные мальчишки – полуголые и грязные – словно стая собак, бежали за караваном, крича и кидая камни. Ругаясь, надсмотрщики отгоняли их плетками – еще попортят товар. Улочки то сужались, то расширялись, а местами вообще превращались в лестницы. Наконец, сузившись в очередной раз так, что едва пройти, они вывели караван на большую площадь, окруженную белеными двухэтажными зданиями. Кое-где над площадью были натянуты разноцветные пологи, под которыми разложили свои товары торговцы. Слепила глаза золотая посуда, рядом продавали дорогое оружие – круглые щиты, сабли, остроконечные шлемы, за оружейным рядом виднелись разноцветные ткани. Впрочем, дорогого товара было немного, в основном продавали глиняные горшки и плошки, виноград, инжир, яблоки, еще какие-то диковинные фрукты, или, может, ягоды, тонкие лепешки, мясо. Несмотря на ранний час, рынок уже кишел покупателями: они азартно торговались с продавцами, бурно спорили, смеялись, ругались, дрались. На широких помостах под балдахинами пили чай… или какой другой напиток, Лешка точно не сказал бы.

      Расталкивая толпу, охранники вывели караван на окраины рынка, туда, где продавали коров, баранов, коз.

      – Ну, правильно, – грустно усмехнулся юноша. – И нас туда же… Тоже – скот.

      Он сплюнул под ноги и едва не упал, споткнувшись о дышло какой-то телеги… Нет, это была арба, которую надсмотрщики тут же убрали с дороги, опрокидывая вместе с грузом горшков.

      – Вах! Вах! Шайтан! – закричал, заругался плюгавенький человечишко с узеньким сморщенным личиком – видать, хозяин арбы.

      Кто-то из надсмотрщиков небрежно толкнул его в грудь – мол, убирайся с дороги, да поскорей. Отлетев в сторону, плюгавец заплакал, заблажил, закричал тягуче:

      – У-у-у, шайтан, у-у-у!

      Окружавшие его торговцы скотом злорадно захохотали.

      Невольников загнали в большой сарай – так же, строго по группам – мужики, женщины, дети. Мужиков – включая и Лешку – оказалось мало, всего-то десятка полтора человек, их отвели в дальний угол, видать, приберегали напоследок. Здесь же, на небольшой наковальне расковывали цепи.

      Первыми на торги вывели детей, точнее сказать – подростков лет по двенадцати-тринадцати, более младшие, похоже, просто не выдержали пути, усеяв трупами долгий работорговый путь. Подростков распродали быстро – как видно, Фариз не жадничал, уступал