Магам можно все. Марина и Сергей Дяченко

шло, душевные раны зажили (тут я подумал, что старикашкина душа обладает живучестью таракана). Вот только кулон тяготил торговца, он несколько раз порывался его выбросить, но всякий раз, кряхтя, останавливал руку. Сроду он не выбрасывал и не дарил без умысла дорогих вещей; рассудив, он решил, что продаст камень при первой же возможности. И вот – двое торговцев безделушками отказались от покупки под разными предлогами, когда появился я со своими деньгами, молниями и любопытством…

      Выслушав старика, я осторожно поинтересовался о его душевном здоровье. Не стал ли он замечать за собой чего-то, прежде не проявлявшегося, или, может быть, окружающие заметили, что после похищения он стал не тот?

      Старикашка долго и презрительно смотрел на меня. Я все понял и извинился за бестактный вопрос.

      …Змея-Атропку отыскали по женскому визгу, доносившемуся из кухни. Желтобрюхий свалился на голову стряпухе откуда-то сверху, из отдушины, и чудом избежал кипящего котла; еще минут пять змея пытались схватить и запихать в пустую кастрюлю. Брошенный к моим ногам, Атропка имел вид странный и жалкий; под взглядами перепуганной челяди я потребовал отдельную комнату для обратного превращения.

      Мне была предоставлена тесная, но относительно чистая клетушка.

      С некоторым усилием – усталость, нервы! – я вернул Атропке человеческий облик. И, не дожидаясь, пока полуживой молодец поднимется с пола, сгреб его за шиворот, приблизил безумные глаза к своему лицу:

      – Говори… Как хозяин переменился после той переделки? После того, как вроде бы воскрес? Как переменился, говори, не то в жабу перекину!

      Атропка икал. Я испугался, что он грохнется в обморок.

      – Добрее стал или злее?

      Странное движение головой.

      – Щедрее стал или прижимистее? Щедрее?

      На этот раз вполне определенный жест. «Нет».

      – Говори, – сказал я как мог мягко. – Тебе в голову не приходило, что он умом рехнулся?

      «Нет».

      – Но ты ведь видел, что он изменился?

      «Да».

      – А другие видели?

      – Да, – шевельнулись Атропкины губы. – Отпустите, господин маг, пощадите, ей-же-ей…

      Его лицо плаксиво исказилось.

      – Говори! – я подтянул его ближе. – Говори, как изменился хозяин, и отпущу в ту же минуту! Ну?

      – П-петь перестал, – выдохнул Атропка, силясь отодвинуться от меня подальше.

      – Петь?!

      – Прежде бывало все пел… В дороге, на ярмарке… Даже кнутом кого охаживал – и то насвистывал… Теперь – не. Молчит. Всегда…

      Выпустив Атропку, я ощутил внезапную усталость. Каждый косой взгляд – а весь постоялый двор теперь глядел на меня косо – провоцировал раздражение. Футляр с муляжом неудобно тер мне бок.

      Поющий старикашка. Соловушка, чтоб ему пусто было…

      – Варенье! Купите, добрые господа, варенье!

      – А вот пироги, кому пироги!..

      Я поманил торговку пальцем. Купил