Тихая гавань. Нора Робертс

в свой дом, в свое сердце, его у нее отняли. И она страдала.

      На этот раз она что-нибудь предпримет. Она сделает все, что необходимо, однако постарается сохранить эмоциональную отстраненность. В конце концов, это не ее ребенок. Если Глория официально вернет себе мальчика, то снова исчезнет с ним.

      «Я не буду спешить. Я прослежу, чтобы он был хорошо устроен. А потом вернусь к своей жизни и своей работе!»

      Удовлетворенная принятым решением, Сибил сохранила файл и открыла другой, относящийся к новой книге, и тут же зазвонил телефон.

      – Слушаю. Доктор Гриффин.

      – Сибил. Я с таким трудом разыскала тебя.

      – Мама? – Сибил закрыла глаза. – Здравствуй.

      – Ты не хочешь объяснить мне, чем занимаешься?

      – Провожу исследование для новой книги. Как ты поживаешь? Как папа?

      – Пожалуйста, не заговаривай мне зубы, – резко отозвалась мать. – Я думала, мы договорились, что ты не будешь вмешиваться в это грязное дело.

      – Нет, мама. – Как всегда, когда начинались семейные разногласия, у Сибил засосало под ложечкой. – Мы договорились, что ты не будешь вмешиваться. Я решила вмешаться. Я видела Сета.

      – Меня не интересуют ни Глория, ни ее сын.

      – Меня они интересуют, и мне очень жаль, что тебя это огорчает.

      – А ты ожидала чего-то другого? Твоя сестра сама выбрала свою жизнь и больше не имеет ко мне никакого отношения. Я не позволю втянуть себя в это.

      – Я ни во что тебя не втягиваю. – Сибил дотянулась до своей сумочки и достала крохотную коробочку из перегородчатой эмали, в которой хранила аспирин. – Никто здесь не знает, кто я. И даже если я связана с доктором и миссис Уолтер Гриффин, вряд ли это приведет к Глории и Сету Делотер.

      – Если кто-нибудь действительно заинтересуется, то легко проследит связь, а ты своим вмешательством ничего не добьешься. Сибил, я хочу, чтобы ты уехала оттуда. Возвращайся в Нью-Йорк или приезжай к нам в Париж. Может, ты послушаешься отца, если не хочешь слушать меня.

      Сибил запила аспирин водой, достала таблетку от изжоги.

      – Прости, но я доведу это дело до конца.

      В наступившем долгом молчании Сибил почти физически ощущала гнев и отчаяние матери. Не в силах ничего изменить, она просто закрыла глаза и стала ждать.

      – Ты всегда приносила мне радость, и от тебя я предательства не ожидала. Я очень сожалею о том, что затронула болезненную тему. Я никогда бы не пошла на это, если бы предполагала, что ты так отреагируешь.

      – Мама, Сету десять лет. Он твой внук.

      – Он мне никто. Если ты в это ввяжешься, Глория заставит тебя дорого заплатить за твою доброту.

      – Я сумею справиться с Глорией.

      Трубка разразилась резким, как скрежет, смехом.

      – Ты всегда так думала. И всегда ошибалась. Пожалуйста, не звони ни мне, ни отцу, пока не образумишься.

      – Мама… – В трубке раздались короткие гудки, и Сибил поморщилась. Последнее слово всегда оставалось за Барбарой Гриффин. В этом она была непревзойденным