Ядерная осень. Вячеслав Хватов

голос Волохова. Тот, не уверенный, что его последние слова дошли до полковника, напомнил о погибших на трассе «срочниках» еще раз.

      – А? Что? Хорошо. Все сделаем. Похороним. Сафонов, – Селезнев высунулся в окно, – гости заправились? «Курган» установили? Тогда сажай к ним двадцать человек на броню. – И, обернувшись к майору: – Не возражаешь?

      – Да нет.

      «Этот далеко пойдет, – Волохов спускался по лестнице. – Если не грохнут в ближайшее время и если с «крышей» повезет, – он отметил словечки, бывшие в ходу в начале века, которых было уже давненько не слыхать. – Без «крыши» полковник вряд ли долго протянет. А что? Местность в округе вроде «чистая», без радиации, и разрушений нет. Население по округе не шарится, сидит по домам, запасы доедает, а крупных хищников такая мелочь эмчеэсовская не интересует пока. Вон, даже «зилок», набитый оружием, три недели на трассе валяется».

      Выйдя из потрепанной двухэтажки эмчеэсовской конторы, он направился к своей БМПТ.

      – Сотников, заводи, хорош клопов давить.

      – У меня, товарищ майор, клопы только на броне катаются, я с ними строго. – Крышка люка, захлопнувшись, подвела черту под намечающейся дискуссией о тяжелом быте домашних паразитов.

      22.09.2026 г. Москва.

      Тоннель в районе станции метро «Площадь Ильича»

      – А вот еще анекдот, значит. Приходит Абрам к Моне в бункер и говорит:

      – Можно я побалуюсь с твоей Сарой?

      – Да можно, чего уж там. Она там, на верхнем ярусе, на нарах.

      Через полчаса Абрам возвращается.

      – Ну как? – спрашивает Моня.

      – Да ничего. Классно! Только забрался я на нее и чувствую, холодная она какая-то.

      – Да она и при жизни была холодна.

      – Уха-ха-ха, у-хи-хи-хи.

      – А вот еще…

      – Тихо, – Топоров замер. – Да тихо вы. Там кто-то шастает.

      – Тебе кажется – ты и крестись. Иди и посмотри, короче.

      – Ну и пойду.

      – Топай, топай. Так вот… Идет наркоман по тоннелю…

      Бывший инспектор ГАИ, расстегнув кобуру, медленно пошел в то место, где минуту назад что-то шебуршалось, а двое юмористов продолжали травить анекдоты. Помотавшись по тоннелю туда-сюда, заглянув в сбойку между двумя рабочими тоннелями, Топоров вернулся назад, но тех двоих как ветром сдуло.

      – Вот, блин, уроды. Я что, тут должен один за них отдуваться? Нет уж. – И он быстро зашагал в направлении «Площади Ильича», надеясь застать начальника станции еще трезвым.

      Поднявшись на платформу, на которой было не продохнуть от тут и там дымящихся костров, Топоров одно за другим обошел беспорядочно разбросанные становища в надежде найти сбежавших из дозора. Так никого и не обнаружив, ввалился в кабинет к начальнику станции. Тот был мертвецки пьян.

      – У-у, скотина. – Топоров, развернувшись, побрел в более-менее чистый ПТО, где жили семейные и не так воняло станционной бомжатиной.

      «Да все мы теперь бомжи», – он завернулся в какое-то