Александр Блок. Биографический очерк. Мария Бекетова

очень аккуратно, а в студенческом возрасте Блок сам взял на себя этот труд.

      Учился он неровно. Всего слабее шла арифметика, вообще математика. По русскому языку дело шло гладко, что не помешало одному курьезному случаю: Блок принес матери свой гимназический дневник, как назывались в то время тетрадки с недельными отчетами об успехах и поведении, и в этом дневнике мать прочла следующее замечание: «Блоку нужна помощь по русскому языку». Подписано: «Киприанович». Так звали их учителя русской словесности, ветхого старца семинарского происхождения. Мать посмеялась и оставила эту заметку без внимания. Что руководило тогда этим Киприановичем – сказать трудно.

      Атмосфера Сашиного детства настолько развила его в литературном отношении, что гимназия со своими формальными приемами, разумеется, ничего не могла ему дать. Но древними языками он прямо увлекся. Тут и грамматика была ему мила, а когда он в средних классах начал переводить Овидия, учитель стал щедро осыпать его пятерками, что и помогло ему хорошо окончить курс в 1898 году[22].

      В пору своей гимназической жизни Блок не стал сообщительнее. Он не любил разговоров. Придет, бывало, из гимназии, – мать подходит с расспросами. В ответ – или прямо молчание, или односложные скупые ответы. Какая-то замкнутость, особого рода целомудрие не позволяли ему открывать свою душу. В младших классах гимназии дружил он с сыном профессора Лесного института Кучерова, даже несколько раз по веснам ездил в Лесной, но то была не дружба, а просто играли вместе. Зато в последних двух классах завелись уже настоящие друзья: то были его товарищи по классу, Фосс и Гунн[23]. Фосс был еврей, сын богатого инженера, имевшего касательство к Сормовским заводам. Это был щеголь и франт, но не без поэтических наклонностей, и хорошо играл на скрипке. Гун принадлежал к одной из отраслей семьи известного художника Гуна. Это был мечтательный и страстный юноша немецкого типа. Друзья часто сходились втроем у Блока или в красивом доме Фоссов на Лицейской улице. Вели разговоры «про любовь», Блок читал свои стихи, восхищавшие обоих, Фосс играл на скрипке серенаду Брага, бывшую в то время в моде. В весенние ночи разгуливали они вместе по Невскому, по островам. С Гуном Блок сошелся гораздо ближе, Фосса же скоро потерял из вида. Гун приезжал и в Шахматово. А после окончания гимназии они вдвоем ездили в Москву, где отпраздновали свою свободу выпивкой и концертом Вяльцевой[24]. На последнем курсе университета Гун застрелился внезапно по романическим причинам. По этому поводу написано Блоком стихотворение. Случай произвел на него сильное впечатление[25].

      В те же годы ученья Блок дружил и с Греком, который был уже тогда юнкером, а потом и офицером гренадерского полка. Они разошлись уже после женитьбы поэта просто потому, что жизнь их пошла различными путями, но у них сохранились хорошие отношения до самой смерти Грека, который был убит в германскую войну в одном из первых сражений. Грек был очень умный, страстный, самолюбивый

22

Интерес к Овидию Блок сохранил надолго. Он рецензировал переводы его стихотворений (V, 523, 578–581), в университете сам переводил Овидия. См.: Г. Г. Анпеткова, К. Н. Григорьян. Студенческие работы Блока об античных авторах. – «Русская литература», 1980, № 3, с. 200–214; Д. М. Магомедова. Блок и античность (к постановке вопроса) – «Вестник МГУ», серия 9. Филология. 1980, № 6, с. 42–49; А. Блок. Перевод «Amores», III, 5 Овидия. Публ. Д. М. Магомедовой. – Там же, с. 50–51.

23

Леонид Федорович Фосс (1878-?) и Николай Васильевич Гун (1878–1902). См.: А. Конечный, К. Кумпан. Александр Блок во Введенской гимназии. – ЛН, т. 92, кн. 4, с. 597–619.

24

Анастасия Дмитриевна Вяльцева (1871–1913) – знаменитая эстрадная певица. Об отношении Блока к ней см.: С. Волков, Р. Редько. А. Блок и некоторые музыкально-эстетические проблемы его времени. – В кн.: Блок и музыка. М., 1972, с. 113–114.

25

Н. Гуну посвящено стихотворение «Ты много жил, я больше пел…» (I, 5), а его памяти – стихотворение «На могиле друга» (I, 485; ср. I, 670).