Тот самый Мюнхгаузен. Григорий Горин

его трагедия – «Царь Эдип». С дарственной надписью.

      Пастор. Кому?!

      Мюнхгаузен. Ну мне, разумеется…

      Пастор (решительно). Извините меня, барон… Я много наслышан о ваших… о ваших, так сказать, чудачествах… Но позвольте вам все-таки сказать, что этого не может быть!

      Мюнхгаузен (протягивая книгу). Да вот же… «Дорогому Карлу Мюнхгаузену от любящего его…» Вы читаете по-древнегречески? Смотрите!..

      Пастор. И смотреть не стану!

      Мюнхгаузен. Но почему?

      Пастор. Потому что этого не может быть! Он не мог вам писать!

      Мюнхгаузен. Да почему, черт подери?! Вы его путаете с Гомером. Гомер, действительно, был незрячим, а Софокл прекрасно видел и писал.

      Пастор. Он не мог вам написать, потому что жил в Древней Греции!

      Мюнхгаузен. И я жил в Древней Греции.

      Пастор (возмущенно). Ну, знаете ли…

      Мюнхгаузен. Скажу вам по секрету, пастор: вполне вероятно, что и вы жили в Древней Греции. Просто вы этого не помните, а я помню.

      Пастор. Враки! Докажите!

      Мюнхгаузен. Господи, я ж вам доказываю… (Снова протягивает книгу.) Это ваши сомнения голословны, а у меня в руках – документ!

      Входит Томас с подносом. Его сопровождает Марта.

      Марта. Ужин готов! Надеюсь, вы не скучали здесь, пастор?

      Мюнхгаузен. Нет, мы мило беседовали. Я показывал пастору этот папирус.

      Марта. Который тебе подарил Софокл?

      Мюнхгаузен. Да, «Царя Эдипа».

      Марта (грустно). Бедный Эдип. Как они гнали его – слепого, дряхлого… в проливной дождь…

      Мюнхгаузен. Ну-ну… Не вспоминай! Я же просил тебя не смотреть…

      Пастор (испуганно глядит на Марту). Господи, куда ж я попал?

      Мюнхгаузен. Вы попали в хороший дом, пастор. Здесь весело! И к тому же вкусно кормят. (Разглядывает поднос.) Зелень, ветчина, рыба… А где утка, Томас?

      Томас. Она еще не дожарилась, господин барон.

      Мюнхгаузен (возмущенно). До сих пор?! Да что ж такое?.. Никому ничего нельзя поручить. Все приходится делать самому… (Снимает со стены ружье.) Посмотри, Томас, они летят?

      Томас (заглянув в окно). Летят, господин барон. Как раз над нашим домом – стая.

      Мюнхгаузен. Командуй! (Хватает со стола блюдо, подбегает к камину, засовывает туда ружье.)

      Томас. Внимание! Пли!

      Мюнхгаузен стреляет. Слышен шум падающей птицы. Он подставляет блюдо и вытаскивает из камина жареную утку.

      Мюнхгаузен (отщипнув кусочек). О!.. Вкусно… Она хорошо прожарилась, пастор.

      Пастор (иронично). Вижу, барон… Она, кажется, и соусом по дороге облилась…

      Мюнхгаузен. Да?.. Как это мило с ее стороны… Итак, прошу за стол!

      Пастор. Нет, уважаемый барон, у меня что-то пропал аппетит. К тому же я спешу… Прошу вас, еще раз изложите мне суть вашей просьбы.

      Мюнхгаузен. Просьба проста: я хочу обвенчаться с женщиной, которую люблю. С моей милой Мартой. С самой красивой,