Братство Чародеев. Юрий Погуляй

вторая

      Эйдор впервые услышал голос Барса через пару недель после событий на Забытом Перевале. Всего пара недель с того момента, как окончательно рухнула старая жизнь и на ее смену пришли новые земли, новые лица. Мир разделился на две части. Часть «до» и часть «после». Позади остался добрый Анхор и великое Братство. Они его предали. Сначала использовали, а затем предали. Сломали ему жизнь и не протянули руку помощи по возвращении. Подвиг паладина, спасшего Эйдору жизнь, впечатлил его. Если бы не поступок Ладомара – другие вампиры выпили бы его досуха где-то среди северных гор.

      Странными оказались две недели новой жизни, мрачными. Из него словно выдернули душу, изваляли ее в саже, в нечистотах, в грязи сырых трактов и бесцеремонно запихали обратно, оставив хозяина самому разбираться в новой реальности. Две недели постоянных разъездов на Сыне Ветра вместе с Агоном: десятки новых имен, сотни лиц, тысячи слов. Император Мереана редко позволял юному слуге Усмия остаться наедине со своими мыслями. Эйдор не знал какие цели преследовал бородатый чародей. Но изо дня в день Агон рассказывал ему о строящейся империи, знакомил с ближайшим окружением, и, как показалось юноше из Анхора, радовался его обществу как отец, неожиданно узнавший о том, что у него есть сын.

      Порой Эйдору начинало казаться, что он становится зомби, что Агон выжигает у него душу, в отместку за то, как юноша поступил с Лемиллой. Хотя анхорец точно знал, что ни одна живая душа не знает, как он обошелся с белокурой носительницей силы Халда. Если только император (который вел себя отнюдь не как владыка огромной, могущественной страны) не прочитал его мысли.

      Агон постоянно говорил, а когда Эйдор вставлял пару-тройку слов в ответ – воодушевлялся донельзя. Многое в речах мереанца находило в душе вампира отклик. Да, так жить, как живут в Смутных Королевствах нельзя. С другой стороны опыт родной страны, где покой держался на вранье и подлости Ордена, ему также не нравился, а Агон шел по схожему пути: по тропе насилия. Он создавал мир на костях воинов. Однако Эйдор не видел в его действиях и желаниях лукавства, отчего симпатия к уставшему владыке лишь росла. Юношу, конечно, смущало то, что властитель огромной страны доверяет ему как свои планы, так и свои мечты. Но в этом он был не одинок: ближайшее окружение Императора с нескрываемой неприязнью поглядывало на неожиданно вознесшегося и никому прежде не известного выскочку. Исключением являлся лишь слуга Агона, хитроватый Женарг, но, как подсказывала анхорцу тлеющая внутри злоба – показное дружелюбие тот выказывал до поры. Спиной к рыжеволосому помощнику Императора Эйдор поворачиваться бы не хотел.

      Волей-неволей, мотаясь по миру на спине Сына Ветра, Эйдор начал разбираться в том, что происходит в Смутных Королевствах. Больше всего, конечно, говорили о том, что самая простая часть плана Агона сработала, а вот на границах с Сейнаром, куда докатывались передовые отряды имперской армии, уже появились трудности. Юноше-вампиру не раз выпадала «честь» присутствовать при отчетах различного вида разведчиков. Иногда у него даже мелькала мысль, что если он решит переметнуться на сторону врагов Агона – тот потеряет кучу агентов. Мысли у лазутчиков, судя по