Плоды свободы. Людмила Астахова

проводите леди Ияри в дом и вернитесь к вашим обязанностям. Итэль, займитесь раненым, – он показал на раненого тива и добавил, будто только сейчас вспомнил: – И уберите отсюда ролфи. От него воняет псиной.

      «Э, нет! Так мы не договаривались!»

      Свет для Священной Невесты вдруг сошелся клином на безродном ролфийском парне. То ли кровь в голову ударила, то ли влияние Священного Жениха сказалось. Вилдайр бы своего солдата не бросил. Вот так запросто, при первой же угрозе – ни за что.

      – Недалеко вы ушли от своего бога-душееда, сударь мой. А еще врачом назвались, – зашипела шуриа. – Ну-ка, немедленно займитесь моим телохранителем или разговора у нас не получится!

      Форхерд снова вздохнул и снисходительно заметил:

      – Для заложницы вы слишком болтливы, миледи, не находите?

      Когда имеешь дело с женщиной на грани истерики, главное – не слова, а тон. Спокойный, уверенный, низкий и глубокий. Псы и лошади отлично понимают такое. Женщины, если и ушли от животных, то совсем недалеко. Покажи ей, кто хозяин, и она подчинится с радостным визгом. Разум здесь ни при чем, да полно – есть ли он вообще в этой маленькой головке?

      – Слезайте с лошади и пройдите в дом, иначе мои люди доставят вас туда силой. И не размахивайте пистолетом. Сколько у вас патронов в барабане, четыре, пять? На всех не хватит, сударыня. Не упрямьтесь. Присядем, выпьем чаю, и вы поведаете мне эти сказки о северянах, если угодно.

      При определенной доле везения по-прежнему сидящая верхом Джойана могла бы попробовать сбежать-ускакать. Хотя бы попытаться. Но это снова-таки означало бросить ир-Сэйгана без защиты и помощи. А так нельзя, никак нельзя.

      Продолжая ухмыляться, Джона выстрелила в воздух. Совершенно по-злодейски, как ей представлялось.

      – Всяко, на вас, доктор Сид, у меня патронов хватит, – и нацелила оружие в грудь эсмонда.

      Форхерд слегка улыбнулся, будто уговаривал капризного ребенка принять микстуру:

      – Ну, валяйте, валяйте.

      И на его наглой высокомерной морде было написано, что веры шуриа нет, а женщине – и быть не может. Пропищать угрозы – это одно, а привести их в исполнение – совсем другое. Не хватит у шурианки решимости выстрелить. Исключительно по слабости бабской и скудоумию. Наиграется револьвером и утихнет, если прикрикнуть хорошенько.

      Но все же не укрылось от Джоны и желание Форхерда Сида заполучить ее в заложницы, причем живой, здоровой и невредимой. И тут его понять можно, дохлые змеи – неходовой товарец.

      «Что ж, зайдем с другой стороны», – решила женщина и демонстративно направила ствол револьвера на себя. Не в лоб, а в грудь. В худшем случае результат будет один и тот же, но шурианскому чувству прекрасного претило изуродованное лицо и разбрызганные мозги.

      Сдерживая тошноту, Джона молвила:

      – Отлично. Значит, я лишу вас возможности воспользоваться ситуацией.

      И видит Шиларджи, ее с души воротило от всей этой нарочитой мелодраматичности. «Ах,