Империя тишины. Кристофер Руоккио

паники. Не знаю, сколько я так простоял с бешено бьющимся сердцем. Час? Месяц? Минуту? Это не могло затянуться надолго. Каждый атом, каждый кварк во мне гудел, дребезжал, как струна скрипки, пока ее не натянут до полной неподвижности. Я попробовал применить дыхательное упражнение, которое, еще в пору моего детства, показал сэр Феликс, или сосредоточиться на величественном здании памяти и фактов, которое учил меня выстраивать Гибсон, лишь бы обрести спокойствие и заглушить грохочущий ритм в моей крови. Я присел на корточки и приложил ладонь к губам Криспина. По крайней мере, он дышал. Это уже кое-что.

      Я не убил его, он живой.

      Разумеется, камеры были установлены повсюду. Я отыскал одну из них, крохотное отверстие в углу, похожее на темный глаз, бдительный, как стая ворон, сидящая на перекладине виселицы. Я оскалил зубы, не зная еще тогда, что повторяю гримасу, которой сьельсины выражали глубочайшую радость, и принялся собирать свои пожитки, набрасывая их как попало в сундук, – его я собирался взять с собой в изгнание, либо в то, либо в другое.

      – Адриан!

      Потрясение или ужас изменили этот голос, и он казался чужим, но говорящая назвала мое имя.

      Леди Лилиана, остолбенев, стояла в дверях, позабыв убрать руку с замка. По случайности или с благословения каких-то неведомых богов она пришла совершенно одна. Без охранников, без свиты.

      – Что ты наделал?

      – Он напал на меня, – солгал я, уже не заботясь о последствиях, но через мгновение решил подстраховаться: – Он говорил гадости. О Гибсоне. И о лейтенанте.

      Я оглянулся через плечо на неподвижное тело брата:

      – А почему ты здесь? Уже пора?

      Она внимательно посмотрела на Криспина:

      – Теперь пора.

      – Прости, мама. Я не думал, что он придет. Я просто ждал твоих людей, как ты велела, а…

      Она мягко положила руки мне на плечи и шикнула на меня:

      – Нет, все хорошо. Все просто прекрасно.

      – Прекрасно? – чуть ли не выкрикнул я. – Во имя императора, что тут прекрасного?

      Всегда оставаясь режиссером, леди Лилиана взглянула на меня так, будто я был одним из ее голографических актеров, и тихо сказала серьезным и печальным голосом:

      – Ты нашел для меня выход. Я просто скажу, что ты украл мой шаттл и сбежал посреди ночи. Ты ведь умеешь им управлять?

      Я кивнул:

      – Учился у сэра Эрдиана с семи лет.

      – Хорошо. Но в любом случае возьми моих людей. Тебе может понадобиться помощь.

      – У тебя будут из-за этого неприятности?

      – Твой отец не посмеет меня и пальцем тронуть. Здесь правит мой дом, а не его. Тебе нужно спешить. Возьми все, что сможешь.

      Она легонько подтолкнула меня к тяжелому сундуку, который я привез из дома. Наклонившись, я вытащил из-под Криспина свои брюки и запихнул их под крышку, а сверху набросал еще кучу вещей.

      Внезапно меня осенила непрошеная, но тягостная мысль:

      – Они могут просмотреть записи. И увидеть, как мы с тобой разговариваем.

      – Разве они видели, как ты разговаривал