История Похитителя Тел. Энн Райс

бесплодных усилий, сомкнутые губы пропускают лишь глухие стоны, и каждый из них дается мне с величайшим трудом. Дэвид, осторожно!

      А потом я вижу, как он опускается на одно колено и вскидывает к плечу длинное сверкающее ружье. Гигантская кошка близко, она устремляется к нему, но выстрел заставляет ее остановиться, а после второго она падает как подкошенная... желтые глаза горят яростью, лапы скребут мягкую землю, и зверь испускает последний вздох.

      Я просыпаюсь.

      Что означает этот сон? Мой смертный друг в опасности? Или кончился завод – его генетические часы готовы вот-вот остановиться? В семьдесят четыре года смерть может наступить в любой момент.

      Стоит мне вспомнить Дэвида, и тут же возникает мысль о смерти.

      Дэвид, где ты?

      «Один, два, три, четыре, пять, англичанина чую опять».

      «Вы хотите получить Темный Дар? – спросил я при нашей первой встрече. – Я не говорю, что когда-нибудь вы от меня его получите. Скорее всего, нет. Но вы хотите? Если бы я согласился, вы бы его приняли».

      Мне так хотелось, чтобы он попросил. Он не сделал этого, и никогда не сделает. И теперь я его любил. Я встретился с ним вскоре после того, как мне приснился сон, – мне это было необходимо. Но сон я забыть не мог, и, возможно, он еще не раз приходил ко мне в часы глубочайшего дневного забытья, когда под покровом тьмы я был холоден, беспомощен и недвижим, как камень.

      Ну что ж, теперь вам известно о моих снах.

      А теперь вновь представьте себе Францию зимой, снежные сугробы вокруг крепостных стен, освещенного горящим в очаге огнем смертного молодого человека, который вместе со своими охотничьими собаками спит на соломе. Эта картина гораздо точнее символизирует мою смертную жизнь, чем любое воспоминание о парижском театре, где незадолго до революции я был счастливым юным актером.

      Вот теперь можно начинать. Если вы не против, давайте перевернем страницу.

      ЧАСТЬ 1

      ИСТОРИЯ ПОХИТИТЕЛЯ ТЕЛ

      Путешествие в Византию

      Тут старых нет. Здесь молодость живет

      В объятиях друг друга. Птичья трель -

      Песнь поколений, их в века исход.

      В протоках лосось и в морях макрель -

      Все славит лето: рыба, птица, скот,

      Зачатье, зарожденье, колыбель, -

      Всяк в любострастном гимне пренебрег

      Всем, что бессмертный интеллект сберег.

      Как ветошь, пережившая свой срок,

      Стареющий ничтожен. Свой же он,

      Душой рукоплеща, – свой каждый клок

      Уступит песне смертный балахон.

      Но нет уроков пенья – есть урок

      Наследия блистательных времен.

      А посему моря я переплыл

      И в Византию вещую вступил.

      Покинь, мудрец, божественный огонь,

      Как на златой мозаике стены,

      Покинь святой огонь и струны тронь,

      Душой моею сладив дрожь струны,

      В стареющем животном урезонь

      Боль сердца, в коем страсти вмещены.

      Оно тебя не знает. Посему

      Мне