Зоосити. Лорен Бьюкес

на всю сумму вашего денежного вклада! На обналичку уйдет месяц, зато они не подпадают под ограничения, введенные правительством на восстановительный период. Так что вам ничто не грозит. И мы можем приступить к заключительному этапу операции!

      – Не знаю… все как-то сложно. Может, нам лучше подождать?

      – Ожидание – вот что было хуже всего, – рассеянно роняю я.

      – Что, дорогая? – Черил сжимает мне руку.

      – Мы не знали, убьют нас или нет… Над нами постоянно издевались, нас насиловали. По очереди. Иногда выдергивали кого-нибудь наугад. Иногда заставляли нас самих выбирать, решать, кто будет следующей жертвой. Но брали не ту, кого выбирали мы, а другую. И с этим приходилось жить – жить, зная, что ты кого-то предала.

      – Ах, моя милая! Ах, моя милая! – Черил задыхается, прикрывает рот ладонью. – Ах… представляю себе нашу Мэнди! Джерри, ты представляешь? Ах!

      – Я хочу сказать вам спасибо, – говорю я, глядя на свои руки, стиснутые на коленях.

      – Ах! – кудахчет Черил. – Ах ты, господи!

      – Ладно, – вздыхает Джерри. – Значит, облигации на предъявителя?

      – Всего на семьдесят два часа. А потом вы получите два с половиной миллиона долларов! – отвечает Вуйо.

      Пока мужчины обсуждают, как лучше обменять сумку с наличными на фальшивые облигации несуществующего банка, я заказываю для нас с Черил чай.

      – Можно спросить, как вы намерены поступить с деньгами? – спрашиваю я у Черил.

      – Купим дом для всей семьи. Для нас, Аманды, Саймона и их детей. Конечно, за два с половиной миллиона баксов можно купить и виллу в Малибу. Но мы хотим остаться в Ороре. Тогда Мэнди сможет переехать к нам из Чикаго, и мы будем проводить больше времени с внуками. Погодите минутку, у меня есть фото. – Черил достает свой телефон и показывает в нем снимок несчастного младенца, пускающего слюни, и улыбчивой девчушки с косичками и родимым пятном на щеке в виде клубничины. – Это Арчи, а это Бекки – дети Аманды. А вот Саймон… Саймон и его подруга собираются усыновить ребенка.

      – Какие красивые, – говорю я, возвращая телефон.

      – А как же вы, дорогая?

      – Попробую начать новую жизнь, здесь это сделать гораздо проще.

      – А что же приют?

      – Ах да, приют… Гм… Мы подыскиваем для него здание. Можно сказать, уже нашли. Бывший дом престарелых, который можно отремонтировать. Там очень красиво. При доме есть большой парк с бассейном… Он недалеко от ботанического сада. Там будет чудесно! Мне хочется, чтобы он был похож на дом, в котором я выросла.

      – Как приятно, когда у тебя вдруг появляются возможности!

      – Да.

      Мы обе умолкаем.

      – Вам очень трудно было бежать оттуда?

      – Черил, прошу вас, об этом слишком больно говорить. – Я закрываю лицо руками. Раздвинув пальцы, я вижу, как сумка снова начинает извиваться. Чтобы Ленивец прекратил, я пихаю его носком туфли.

      – Ах… да, конечно! – Она кладет руку мне на плечо и снова неуклюже притягивает к себе, поглаживает по спине. – Ничего, ничего, – говорит она. – Успокойтесь, успокойтесь!

      – Все