Просветление – не то, что ты думаешь. Рам Цзы

То, что вы описываете, – типичная ступень на пути духовного развития: видеть все как Одно и видеть себя как «то».

      Дзенщики говорят, что когда вы только начинаете изучать дзен, реки и горы – это реки и горы. Затем, когда вы обретаете некий опыт в дзен и начинаете понимать его, реки и горы перестают быть реками и горами и становятся Буддой, Одним. И в конце концов, когда происходит Просветление, реки и горы вновь становятся просто реками и горами.

      В: Я постепенно отучаю себя от мысли, что Просветление – это нечто особенное. Но у меня возникло впечатление, что после Просветления восприятие организма несколько меняется. Лучше ли организму после просветления, чем до него?

      Уэйн: Просветление – это конец страдания, поэтому тот, кто еще страдает, может сказать, что не страдать лучше. С точки зрения организма, через который произошло Просветление, страдание просто больше не возникает. Страдание – это продукт «я», и это «я» исчезает после Просветления. Боль все еще есть. Организм по-прежнему испытывает весь спектр физической и эмоциональной боли и наслаждается соответствующими физическими и эмоциональными удовольствиями. Все они относятся к мясу. Поэтому мы можем сказать, что Просветление трансцендентно мясу. Не бывает просветленного мяса. Не бывает просветленных существ. Есть лишь существа, через которых Просветление, так сказать, случилось.

      Переживание Просветления

      В: Было ли у вас какое-то предчувствие перед тем, как этот опыт произошел, что он произойдет?

      Уэйн: Было ли у меня предчувствие? Это чтобы если у вас будет такое же, вы могли надеяться, что он и с вами произойдет? [смех]

      В: В любом случае, говорили ли вы с Рамешем об этом? «Признал» ли он нечто в этом роде? Как это отразилось на ваших взаимоотношениях с ним в то время и с течением лет?

      Уэйн: Мне не нужно было звонить ему и говорить: «Эй, прикинь, что случилось?!» Это было не важно. В этом вся суть. Это не было что-то типа: «О боже! Наконец-то я тоже в этом элитарном клубе!»

      В следующий раз, когда я был в Бомбее, мы обсудили это. Это было просто одно из событий, ничего особенного. Мне было любопытно, и мой вопрос был сугубо практичным. Я сказал ему: «Если кто-то спросит меня: „Вы просветленный?", мне придется сказать „нет“ по той самой причине, что нет „того“, кто может быть просветленным». На что он ответил: «Тебе придется сказать, что здесь есть Понимание», – и показал на пространство перед нами. Не в мясе, это не что-то личное. Это был отличный способ указать на тот факт, что просветление трансцендентно мясу. Это был указатель, уводящий от личностного.

      Большинство задаваемых вопросов тяготеет к персонификации Просветления: «Каким было ваше переживание? На что это было похоже? Какие были знаки? Как вы себя чувствуете теперь? Как вы реагировали?» Любопытство личностно: «Вы сидите в этом кресле, отвечая на вопросы: Каково это? Чем вы отличаетесь от меня?»

      Я могу сидеть здесь и буквально до посинения повторять, что между нами нет никакой разницы. Я могу снова