Плацдарм. Игорь Недозор

сообщил переводчик, – что Люди Зелени были ростом почти с человека, и много красивее его. И к тому же исчезли несколько тысяч лет назад.

      – Хм, – пожал Антонов плечами, – а насчет летающих тарелок из серебряного металла, прилетевших с неба, он ничего сказать не может?

      – О сосудах, упавших на землю с высоты, в которых боги прислали сюда их предков, есть предания у народов, живущих на другом краю Степи, – перевел толмач длинную фразу степняка.

      Но он не стал бы слишком верить этим легендам. Плохой народ – трусоватый и мелкий. У них должно быть, загнила кровь от жизни в лесах.

      – А от обезьян никакой народ не происходит? – пряча улыбку, осведомился Макеев.

      Переводчик запнулся, наморщив лоб.

      – Простите, ассаардар – а что такое «облезьяна»? – спросил он где-то через полминуты.

* * *

      Год Синего Ветра. Месяц Звездопада, шестнадцатый день

      Империя Сарнаргасхал. Сарнагар, Запретный город. Покои Сына Бездны

      Ксанх, член Вышнего Круга Вернейших Рабов Того, Чье Истинное Имя Недостоин Произносить Смертный (а попросту, один из главных жрецов-колдунов империи Сарнагарасахал), совершал очистительное моление прежде чем войти в императорские покои. Как всегда тщательно и неторопливо. Закончив и пропев последнюю ритуальную фразу, он распрямился, ощутив боль в затекшей спине. Обряд поклонения божеству должен быть соблюден как должно, несмотря ни на что, но в последнее время жрец стал все чаще чувствовать, что установленная согбенная поза все сильнее утомляет его.

      Он бы, пожалуй, пренебрег малым поклонением, тем более, вряд ли кто упрекнул бы его. Но оное полагалось совершать всегда при посещении Сына Бездны, и могли пойти слухи, что положение стало опасным, раз уж сам Верховный Жрец пренебрег должными церемониями. Впрочем, это недалеко от истины.

      За распахнувшимися дверьми взору Ксанха предстали небольшие покои (всего тридцать на двадцать шагов).

      На низком столике в нефритовых чашах стояли золотое вино и легкая закуска – спелые яблоки, залитые медом.

      На огромном пушистом ковре – плечо к плечу, бедро к бедру – неподвижно, молча, лежали на спине в два ряда десятка три полностью обнаженных девушек.

      А сверху возлежала еще одна – вовсе не молчавшая, а тихо стонавшая.

      На нее взгромоздился еще молодой, но уже с изрядным животиком мужчина в приспущенных шароварах.

      На вошедшего он не обратил никакого внимания.

      – Ничтожный позволит себе потревожить Сына Бездны, – вкрадчиво изрек Первый Слуга, с непонятным раздражением созерцая бледный вялый зад императора, ходящий вверх-вниз.

      Тот по-прежнему как будто не обратил внимания на посетителя.

      Жрец с некоторой иронией подумал, что дело совсем не обязательно в охватившей владыку страсти. Сын Бездны лишний раз показывал, что сила не иссякла в его чреслах. Ведь угасни телесная сила и мощь – значит, пора Сыну уходить к Прародителю.

      Причем, так сказать, индикатором немощи служила неспособность государя удовлетворять