Тень дракона. Кирилл Кащеев

там кто-то, и все!

      Ох, как не вовремя – она так устала! Делая вид, что и не собиралась садиться, Оксана Тарасовна склонилась на кроватью – Марина лежала все так же неподвижно, но полосочки по экрану бежали веселей, ветвились зелеными молниями… Еще бы, она всю ночь трудилась! Перекачала в Марину все силы. В груди холодной жабой шевельнулся страх. А вот этого никак нельзя. Струсившая ведьма – мертвая ведьма. Кончились силы – воюй тем, что осталось.

      Оксана Тарасовна аккуратно подкрутила колесико капельницы, поправила флаконы с лекарством, прихватила кое-что с тумбочки и небрежной походкой направилась к окну. Лунный свет погладил плечи, посеребрил волосы, точно хотел поддержать измученное бессонной ночью и ворожбой тело. Оксана Тарасовна прислонилась спиной к подоконнику, запрокинула голову и эдак мечтательно уставилась на проглядывающую сквозь тучи луну. Губы ее почти беззвучно зашевелились:

      – Луна-сестра серебром востра./Лунный свет – лунный меч от нежданных, страшных встреч./Тихий звон, льдинки хруст, черный ворон, звонкий топот…/На костре серебра, покажись, смерть врага! – уже в полный голос выкрикнула она и, резко повернувшись, уставилась прямо в пустое кресло.

      Столб лунного света дернулся, как луч прожектора, широким кольцом обежал пол и потолок и тоже уперся в кресло. Точно маркером очерченная серебристым лунным ореолом, в кресле проступила тень, черная, как густая осенняя грязь. Будто выдавленные в этой грязи пальцами, на ведьму пялились пустые дыры глаз, и зияло отверстие раззявленного в безмолвном крике рта.

      – Тебе смерть, ведьма, – проурчал утробный, словно выползший напрямую из кишок, голос.

      Оксана Тарасовна атаковала. Рука резко вынырнула из кармана жакета. Хищно блеснув иглой, толстый шприц ударил в пустую глазницу ночного гостя.

      Медленно качаясь, черная тень поднялась из кресла. Оксана Тарасовна зачарованно уставилась в нависшее над ней темное бесформенное лицо с застрявшим в глазнице шприцем… и тут же шарахнулась в сторону. Лезвие широкого, точно кухонного, ножа ледяным прикосновением скользнуло по коже, походя вспоров плотную ткань шерстяного жакета.

      Ведьма завизжала – наполовину испуганно, наполовину яростно – и рванула створку окна. Сидящая на дереве воронья стая снялась с места и ринулась в распахнутое окно. Растопырив крылья, истошно каркающая ворона ударила тени в грудь – неведомое существо отшвырнуло к стене. На голову ему спикировала вторая птица – толстый клюв долбанул в затылок. С чвяканьем увяз – ворона отчаянно забила крыльями. В окно, будто выпущенные из пулемета, одна за другой влетали птицы. Пахнущие морозом и мокрыми перьями тельца с ног до головы облепили черную тень. На мгновение она обрисовалась бесформенным столбом молотящих черных крыльев и долбящих клювов. Закачалась, норовя стряхнуть птиц с себя, ударилась в одну стену, в другую. Смерчем закрутилась посреди палаты – не удержавшиеся вороны с карканьем взлетали и тут же атаковали снова…

      – Так его, так! – подскакивая