Доктор воровских наук. Валерий Гусев

бы…

      – Подсекаешь слабо, Саныч, – ворчал дядя Федор. – Карась – рыба не простая, он только ловкому рыбаку дается.

      – А ты много подсек? – спросил папа.

      – Не считал, – отмахнулся дядя Федор. – Но поболе твоего.

      – А где рыба-то? – спросил Алешка, заглядывая в пустое ведро.

      – В пруду, – сказала мама. – Отныне и навеки.

      – Не преувеличивай, – обиделся папа. – Все хорошее еще впереди.

      У дяди Федора научился.

      – Зато поспали хорошо, – поддержал его дядя Федор. – А я вот долго не засыпал. Все мечтал. О новой машине.

      Эти мечты у дяди Федора – постоянные. В нашем доме, а может – и во всем районе, дядя Федор самый лучший автомеханик. А свою машину никак в порядок не приведет. Все у него времени не хватает. Потому что он всем другим водителям без конца помогает. Как во двор ни выйдешь, дядя Федор то под чьей-нибудь чужой машиной лежит, то из-под капота попой торчит. И главное – всем бесплатно машины ремонтирует. Как он говорит, из любви к искусству.

      А дядей Федором его прозвали за доброту и простодушие. И за то, что все время ходит в шапке с ушами. Одно ухо у нее висит, а другое вверх задралось. В общем, здорово на симпатичную дворнягу похоже. Но, конечно, Шариком его называть неудобно, а «дядя Федор» прижилось.

      В общем, он очень хороший человек. Только вот рыба у него все время с крючка срывается.

      Тут мама все мечты прервала, дала нам пустое ведро из-под яблок и велела отнести его в деревню.

      – Там коза, – попытался упереться Алешка.

      – Она уже давно в самые дальние леса убежала, – сказала мама. – Как только узнала, что ты здесь объявился.

      Мы взяли ведро и, как послушные дети, пошли по тропке в деревню Пеньки. А как только скрылись от маминых глаз, сразу, как непослушные дети, свернули к монастырю, который здорово нас привлекал своими тайнами. И романтической стариной, как сказала бы мама.

      …В этот раз монастырь нам еще больше понравился. Всем своим видом. Он, хоть и был разрушен веками, все равно красовался своей мощью. Толстенные и высокие стены, угрюмые башни с бойницами, из которых выглядывали не пушки и всякие самострелы, а кудрявые приветливые березки, которые неизвестно на чем там растут.

      – Во! – сказал Алешка. – Попробуй такую крепость взять, да? Просто так на стену не залезешь, а уж когда в тебя стрелы летят и кипяток на голову льют… Ты бы полез?

      Мы согласились – что да, не полезли бы. Но тем не менее, войдя в ворота, заглянули в боковые ходы воротной башни.

      Там шли наверх крутые, развалившиеся ступени, заваленные обломками камней и какими-то железяками.

      Недолго думая, мы полезли по ступеням. Они уже все расшатались и гулко постукивали под нашими ногами.

      На самом верху у этой воротной башни была площадка, огражденная каменными зубцами. И здесь тоже березки росли. И ящерицы на зубцах грелись.

      – Здорово, да? – сказал Алешка, когда мы подошли к самому краю и стали обозревать окрестности.

      Вокруг, во все стороны и во все дали, лежала земля древней Смоленщины.