Тень секретарши Гамлета. Ольга Степнова

а ливень с градом и ветром. Все, у кого вещи на улице сохли, повыскакивали, простыни свои поснимали и домой убежали. А белье дорогое все висит и висит, вот-вот ветер его сорвет и унесет…

      – Значит, все-таки ветер, – пробормотал Сева.

      – Что? – не поняла Маша.

      – Я говорю, и ветер зашвырнул бельишко Говорухиной в вашу открытую форточку?

      – Нет, конечно! – обиделась Маша. – Ну что вы за ерунду несете? В разгар ливня раздался телефонный звонок, и бабушка, – слышите вы, соседский сосед, – ба-буш-ка этой самой Говорухиной сказала еле слышным, умирающим голосом: «Нелечка, сними Жанкины труселя с веревки, а то буря их на мелкие кусочки порвет и по белу свету разнесет. Сними, дорогая, очень тебя прошу. У меня давление подскочило, «Скорая» приехала, на носилки меня уложили, в больницу увозят. А Жанна по магазинам шляется, приедет – убьет меня на хрен и за труселя, и за бурю… Она ж знает, что я все всегда на улице сушу». Бабка отключилась, мы в окно глянули – и правда у дома напротив «Скорая» стоит. А Неля – это хозяйка наша, у которой мы комнату снимаем. Значит, бабулька ей позвонила, не зная, что та в Америку укатила, и попросила внучкино белье спасти. Ну что мы, звери, что ли?! Вышли, белье сняли, дома просушили и в надежное место спрятали. Только Говорухина за ним не пришла. Она в полицию о краже заявила, представляете?! У бабульки инсульт приключился, она без сознания в реанимации лежит. И что же теперь получается?

      – Без бабкиных показаний получается, что мы бельишко за полторы тысячи евро свистнули! – возмущенно закончила ее мысль Даша.

      – Девоньки, – взмолился Сева, – так отчего же вы все это мне рассказываете, а не участковому вашему, который с ног сбился, труселя эти разыскивая?

      – Нет, ну вы интересный! – округлила и без того большие глаза Даша. – Нет, ну вы что, совсем ничего не понимаете?! Вы нам кто?! Сосед соседский! А участковый для нас вовсе даже не участковый, ведь мы же здесь квар-ти-рант-ки!

      – Да, – подтвердила Маша, – участковый нам тут вовсе не участковый.

      Была в этом заявлении какая-то затаенная логика, но какая, Сева так и не смог понять.

      – Девоньки, – вздохнул он, – давайте мы с вами вот что сделаем. На домофоны и камеры денег с вас, конечно, никто брать не будет, но вот бельишко банкирское вы мне отдайте. Я его участковому передам и все про ливень с грозой и инсультом объясню. Он дело закроет, труселя банкирской жене вернет, все будет шито-крыто, и вы ни при чем. А то, глядишь, Говорухина вам еще и спасибо скажет в виде коробки конфет за спасение своего барахлишка.

      – А вы что, ничего не знаете? – нахмурилась Маша.

      – О чем? – У Севки вдруг екнуло сердце, как оно екало всегда, когда уже раскрытое дело вдруг приобретало неожиданный оборот. – Что я должен знать?

      – Жанна Говорухина не сможет сказать нам спасибо и подарить коробку конфет, – с грустью пояснила Даша.

      – Да и белье ей уже ни к чему, – добавила Маша.

      – Это еще почему? – поинтересовался Севка, тоскливо подумав о том, что дел по этому «банкирскому