Душа пламени. Ольга Голотвина

ударил себя твердым кулаком в грудь.

      – Моя добыча! – прохрипел кочевник Избранным и перевел благосклонное внимание на незнакомца. – Ты… отродье вонючего шакала! Я вырву твои кишки!

      Угроза не была немедленно приведена в исполнение лишь потому, что Нрах, как многие прирожденные лидеры, был позером. Бессознательно он оттягивал момент расправы, чтобы всласть покрасоваться на глазах у Избранных. Вот он каков: натиск, гнев, рычание!

      Джилинер хладнокровно взглянул в лицо разъяренному Льву Пустыни.

      – А если вас беспокоит, – возвысил он голос, чтобы преодолеть нарастающий шум, – что я не являюсь Избранным и не имею под своей командой сотни-другой головорезов, то можете не волноваться: мне это совершенно безразлично!

      В глазах Нраха полыхнула красная жажда убийства. Он оскалился, предвкушая удовольствие голыми руками задавить наглеца.

      – Что же касается моих планов на будущее… – продолжил было Джилинер.

      – А-арргх! – взревел кочевник, сделав шаг к жертве. Джилинер бросил на него быстрый взгляд и спокойно позвал:

      – Шайса!

      Серебряное марево вновь замерцало, на жертвенник шагнул невзрачный человечек с невероятно длинными руками.

      – Шайса, – негромко пожаловался Джилинер, – этот верблюд меня все время перебивает…

      Только очень опытные воины заметили короткое движение, которым наемник отправил в полет нож, словно выпустил птицу на свободу.

      Нрах захлебнулся рычанием и лицом вниз рухнул на жертвенник.

      Неистовым порывом гнева захлестнуло Избранных. В этот миг двое пришельцев были на краю Бездны, потому что на них ощерилась стая матерых убийц. Не важно, что эти двуногие звери были без оружия: почти все они в мастерстве не уступали Шайсе.

      А сам Шайса был невозмутим. Он полностью доверял хозяину. И оказался прав: его господин в два счета укротил эту свору. Причем без всякой магии.

      Джилинер вытянул руку в ритуальном жесте – вперед и немного вниз – и возопил, перекрывая злобные голоса.

      – Да примет Хмурый Бог жизнь этого человека! Да насладится его предсмертными стонами! Да возрадуется при виде его страданий!

      Произошло то, на что и рассчитывал Ворон. Сработала страшная сила: привычка, вошедшая в плоть и кровь.

      Разум еще не успел подсказать слугам Хмурого верное решение, а руки сами собой вытянулись в сотни раз уже проделанном жесте – вперед и вниз, как у черной статуи. Полсотни глоток дружно взвыли:

      – Да насладится! Да возрадуется!

      Когда крики смолкли, все на миг притихли, не зная, что делать дальше. Джилинер победно вклинился в эту паузу:

      – Хмурый, избери меня! Я самый сильный маг в этом мире, а главное – скоро в моих руках будет тайна Души Пламени!

      Это окончательно потрясло и добило Избранных. Не было в Наррабане слов страшнее, чем «Душа Пламени», – со времен короля Джайката, чьи войска пожаром прошлись по городам, горам и