На краю империи: Камчатский излом. Сергей Щепетов

Вдали были горы, а вдоль реки и на склонах сплошные кривоватые блеклые прямоугольники и квадраты, по которым в разных направлениях проходили черные или грязно-желтые полосы.

      – Нравится? – спросил сидевший рядом Сосюков.

      Димка не хотел с ним разговаривать, но не мог удержаться от вопроса:

      – А почему квадраты?

      – Где?

      – Да вон – внизу.

      – А, это… Вырубки.

      – Везде что ли?! – изумился Димка. – Но там же лес!

      – Да разве это лес? – мрачно усмехнулся рыбник. – Дрянь всякая, как у вас возле поселка. Ты настоящего леса уже не застал, парень. Настоящий-то лес весь свели – от моря до моря. Где двадцать лет назад рубили, где десять, где пять… На старых вырубках уж по новой наросло – кусты да болота. Вот это лесом ты и называешь.

      – Неправда! Мы с отцом ездили – я в первом классе учился!..

      – В Черную падь что ли? – усмехнулся инспектор. – Так и ее вырубили. Нашелся один удалец: договор заключил, технику подогнал, бригаду ваших жигановских лесорубов нанял. Пока мы с Москвой переписывались, они весь заказник снесли – до последнего дерева. И в Китай продали.

      – А… – Димка повернулся и уставился на брезентовый сверток.

      Сосюков понял его движение по-своему:

      – Ну да, твой отец тогда бригадиром у лесорубов был.

      – Врешь! Ты все врешь, гад!!!

      – Нет, – качнул головой инспектор, – не вру. Ты мне еще кровную месть объяви за отца.

      – Вырасту и убью тебя! – страстно пообещал Димка.

      – Я и так долго не проживу, – усмехнулся Сосюков. – У меня знаешь сколько кровников?

      – Так и надо тебе! Так и надо! Ты людям жить не даешь!

      – Угу, я первый враг всем, и нет мне пощады, – как-то очень мрачно согласился инспектор. – За каким чертом Иван тебя на Гачу взял?!

      – Я сам напросился! А ты… Ненавижу! Я обязательно тебя убью!

      – Ну-ну… – вздохнул Сосюков. – Ученые сказали, что в этом году последний подвал на Гаче. Если нерка опять не пройдет на нерест, ее больше в реке не будет – конец популяции. Мы с огромным трудом добились запрета ловли на устье – у рыбаков было все проплачено! Так Нелюгин за нашей спиной дал добро Шинагину на отлов в верховьях реки. А ваши и рады стараться…

      – У наших работы нет!

      – А!.. – устало махнул рукой инспектор. – Одним суп жидок, другим жемчуг мелок. Всем деньги нужны – и прямо сейчас. А что детям вашим достанется, никого не колышет. Зверя истребили, лес вырубили, теперь последнюю рыбу долавливают. И что? Кому-то жить от этого лучше стало? Может, кому и стало, но не вам и не здесь. Те, кто в перестройку тут безобразил, давно на Кипре и в Англии проживают. Давай замочи Сосюкова, чтоб областным воеводам жить было спокойнее!

      – Ты герой, да? А мы все плохие, да?!

      – Нет, я просто смертник, – без улыбки сказал инспектор, – камикадзе, если хочешь. Слышал про таких?

      – Читал…

      – Наверное, изменить уже ничего нельзя, но я отдам жизнь