Повествование неудачника. Чингиз Абдуллаев

Рашковский.

      – Они сами не понимают, что там происходит.

      – А ты понимаешь?

      – Пока нет. Но два провала подряд… я не верю в такие случайности, Валентин.

      – И я не верю, – согласился Рашковский. – Тогда кто мог сообщить о поездке нашего представителя в Испанию? Если его там ждали, то могли сообщить и наши возможные компаньоны. Но первого посланца арестовали еще на границе, значит, утечка отсюда. Или ты со мной не согласен?

      – Об их поездках знали только два человека, – напомнил Кудлин.

      – Кто эти двое?

      – Ты и я, – ответил Кудлин.

      Рашковский метнул на него страшный взгляд своих черных глаз, и взгляды их встретились. Бывший банкир невесело усмехнулся и первым отвел глаза.

      – И кого теперь я должен подозревать? Тебя или себя? Может, подскажешь? Я точно знаю, что никому и ничего не говорил. Я ведь еще не идиот и не страдаю болезнью Альцгеймера. Значит, остается только один подозреваемый.

      – Да, – спокойно согласился Кудлин, – только я тоже никому и ничего не говорил.

      – А твой Иосиф? Он ведь твоя правая рука и знает обо всех наших делах.

      – Когда Реваз уезжал, Иосифа не было в Москве, – возразил Кудлин. – Он тогда поехал в Англию, проверял, как оборудован твой новый дом, если помнишь.

      – Тогда у нас проблема, – медленно произнес Рашковский. – Понимаешь, в чем дело… Не верить тебе я не могу. Мы с тобой знакомы уже тридцать с лишним лет, и я понимаю, что сдавать меня тебе просто невыгодно. Останешься один – разорвут. Все знают, что ты работаешь со мной в паре уже столько лет.

      – А если бы было выгодно, значит, я бы сдал? – поинтересовался Кудлин.

      – Предают только свои, – напомнил Рашковский, пристально посмотрев на своего советника, – это ты сам сказал пять минут назад. Но предают только в том случае, если это выгодно. Какая тебе выгода от срыва наших договоренностей – я не представляю, а какая выгода от завершения сделки – очень даже представляю. Выгода материальная и вполне конкретная.

      – Что будем делать, уважаемый философ?

      – Думать. Ты сам учил меня еще в детстве, когда я лез в драку, что прежде нужно подумать и оценить обстановку, а уже потом лезть сломя голову.

      – Это верно. Но у нас целых две проблемы – вернее, даже три…

      – Я думал, только одна – отправить человека, чтобы он все проверил на месте. А какие остальные две?

      – Наши двое посланцев. Первым был Реваз, но за него я опасаюсь меньше всего. Он давно работает с нами и понимает, что в таких случаях лучше молчать. Себе дороже. Из него вряд ли смогут выбить показания. А если смогут, у нас будут неприятности. Не очень большие, доказательств все равно не найдут, но неприятности все равно обеспечены.

      – Я знаю Реваза уже больше пятнадцати лет, – возразил Рашковский, – он будет молчать, и никто не сможет из него даже одного слова вытащить. И не забывай, что мы послали к нему своего адвоката. Если ситуация выйдет из-под контроля, нам сразу об этом сообщат.

      – Согласен. Эта проблема самая