Ноев ковчег доктора Толмачёвой. Ирина Степановская

молчит, не проходит в комнату?

      Она осторожно выглянула. Азарцев навалился спиной на дверь, снял черную шерстяную шапку, закрыл ей лицо и так замер. Сеня подошел, ткнулся мордой в его промокшие на коленях брюки. Азарцев постоял, потом сполз спиной по двери, сел на корточки. Не глядя, положил руку на Сенину голову и остался сидеть. Сеня молчал, и Азарцев молчал.

      Тина еще подождала, потом снова спряталась в кухню. Вздохнула. Никакого движения. Она вытерла руки – по старой врачебной привычке не терла их, а промокала полотенцем, стянула с шеи фартук, неслышно прошла в коридор.

      – Володя?..

      Азарцев вздрогнул, отнял от лица шапку, открыл глаза, виновато улыбнулся.

      – Ты, оказывается, дома? В коридоре было темно, я тебя не заметил.

      Он стал снимать куртку.

      – В кухне же был свет. И вода шумела...

      – Я не расслышал.

      Тина в недоумении взяла его промокшую куртку, повесила на плечики.

      – На улице дождь?

      – Скорее снег. Мокрый, в дождь переходящий временами.

      Азарцев наклонился, стал снимать ботинки. Тине показалось, что он прячет глаза. Она ласково отстранила сенбернара, хотела что-то спросить.

      – Володя...

      – Что?

      Он поднял глаза от пола. Наивная улыбка. Как маленький мальчик, принесший из школы дневник с плохой отметкой. Она не стала спрашивать.

      – Вот твои тапочки.

      – А-а. Спасибо. – Явное облегчение на его лице. – Да, чуть не забыл! – Полез в карман куртки, достал сверток.

      – Что это?

      – Приятель отдал.

      Тина заглянула внутрь. В пакете лежал большой кусок толстой пресной лепешки и полкольца копченой колбасы.

      – Где ты взял?

      – Я же сказал, приятель отдал.

      – Какой приятель?

      Азарцев помолчал, потом нехотя пожевал губами.

      – Ну, я его встретил.

      – Где?

      Он отвернулся, зачем-то стал перевешивать куртку.

      – Володя... ты что-то скрываешь от меня?

      Он вскинул глаза.

      – Ты же не хочешь, чтобы я говорил неправду?

      – Не хочу. Ты скажи правду.

      Он вздохнул.

      – А этого я не хочу.

      – Почему?

      – Слишком сложно.

      Она отвернулась.

      – Ну, не говори, если не хочешь.

      Тина пожала плечами, ушла со свертком в кухню. Спросила уже оттуда:

      – Володя, я отдам колбасу собаке? У Сени уже неделю не было ничего, кроме сухого корма.

      – Я тебе принес. Делай, как хочешь.

      Азарцев прошел в комнату, лег поперек постели, не поднимая ног.

      Тина осмотрела колбасу, понюхала.

      – Вкусно. Знаешь, я лучше ему на шкурках кашу сварю, а с колбасой тебе завтра сделаю яичницу...

      Она принялась колдовать у плиты. Сенбернар протрусил в кухню. Тина посмотрела на него, все-таки отломила от принесенной Азарцевым лепешки кусок, отрезала несколько колесиков колбасы, положила на лепешку и дала Сене. Крошки аккуратно