Драконовское наслаждение. Анна Ольховская

все обошлось. Правда, Олежка все же объяснил весьма доступным языком своему тезке, что так поступать с девушками некрасиво, и Свистунов еще долго сиял фиолетовым фуфелом под глазом и гадостей в мой адрес больше не говорил. Мы с ним дружно игнорировали друг друга.

      Тогда же мама научила меня пользоваться косметикой, но в школу я в новом облике не пришла ни разу. А зачем? Я уже все знала о своих одноклассниках, и дешевая популярность была мне ни к чему. И желание «всем доказать» тоже отсутствовало напрочь – было бы кому доказывать.

      В университете у нас была дружная группа, мы везде и всюду таскались вместе, хватало и очень славных девчонок, но...

      Со всеми у меня были и остались очень ровные, приятельские отношения, мы до сих пор иногда созваниваемся, встречаемся в какой-нибудь кафешке, болтаем «за жизнь», но свои беды, как, впрочем, и свои радости я доверяю только маме, отцу, брату. Хотя нет, все-все я не доверяю никому.

      Во всяком случае, мое отношение к Мартину прикопано в самом дальнем уголке души, куда доступ открыт только мне.

      И от этого болит еще сильнее.

      Ведь беда, разделенная с другом, – это полбеды, а радость, разделенная с другом, – двойная радость.

      М-да, Варька, эк тебя на депрессию повело! Нашла время! Посмотри, как здорово на улице! Еще два дня назад в Москве шел нудный, противный снег с дождем, солнце натянуло на голову грязно-серое облачное одеяло и простуженно сопело под ним, погрузив город в тусклый сумрак.

      А сегодня – ты только посмотри!

      Сразу вспоминается наше все, А.С. Пушкин с его вдолбленной во все школьные головы нетленкой «Мороз и солнце, день чудесный...».

      И голубые небеса есть, и великолепные ковры снега, и чудесные сугробы в нашем дворе. Папа Коля с утра лопатой шоркает, двор чистит к празднику. Мамуся на кухне хлопочет, снова готовит на целый взвод, хотя нас будет только четверо.

      Впрочем, почему «только» – целых четверо! Ведь Олежка обещал быть, Новый год он с нами не встречал, подцепив очередную фифулю, за что и был подвергнут суровой обструкции со стороны родителей.

      Проще говоря, трехлитровую клизму получил.

      Потому что после пережитых в прошлом уже году ужасов, когда по очереди едва не отправились на тот свет сначала Олежка, а потом я, мама с папой хотят нас видеть как можно чаще. А уж о семейных праздниках и речи быть не может – только все вместе, за одним столом, с непременными мамусиными кулинарными шедеврами и, само собой, яблочным пирогом с корицей. Наш семейный, фирменный рецепт, превращающий незамысловатую выпечку в «пальчики оближешь».

      Вот и сейчас по всему дому (а сколько там всего дома – две комнатушки!) плывет, вальяжно хлопая ладошками по воздуху, аромат яблок и корицы. Он проникает в душу, прогоняя прочь хандру и уныние, желание кукситься и вспоминать обиды отправляется следом, и сердце замирает от предвкушения праздника.

      Да, я заранее знаю, как все будет – вручение подарков, застолье, потом игра в снежки на дворе, катание на санках, потом снова за стол, чай с пирогом