Альбом страсти Пикассо. Ольга Тарасевич

Злая, за словом в карман не лезешь. Я тебя в два раза старше и в три – толще. А тебе по фигу, орешь, права качаешь, явно на драку нарываешься. А я и не возражаю, мне только того и надо; всегда хотелось, чтобы меня шлепали по полной программе. Только женщины, когда о таком узнавали, сразу сбегали».

      Сбежать, конечно, хотелось. Это правда. Когда здоровенный бугай, пригласив в гости, вдруг начинает тонким голоском верещать: «Накажи меня, моя госпожа», – тут и правда одно желание – бежать. Только вот иногда от страха и ужаса наступает паралич; невозможно просто сдвинуться с места. Потом, когда первая волна брезгливости спадает, в голову лезут практичные мысли: «Может, я сегодня этого придурка плеткой отхлещу, а завтра он напечатает мои талантливейшие произведения? Конечно, все это очень противно, но ведь от меня не убудет. В конце концов, он мазохист, а не садист; наоборот – было бы хуже…»

      Впрочем, книг Валерик, гад извращенный, так и не напечатал. Он вообще любые романы не печатал принципиально, даже гениальной Улицкой или умнице Рубиной бы отказал. В его конторе, гордо именуемой издательством, выходили тонны макулатуры – кроссворды, рецепты, анекдоты. Все, что пользуется спросом в современном бездуховном мире…

      «Бесчувственное животное, – скрипнула зубами Диана, отбрасывая пакет. Мысли о собственной семейной жизни, как обычно, изрядно испортили ей настроение. – Пожрать да потрахаться – все, что Валерику надо. А ведь я – такая тонкая, такая умная и многогранная женщина, и вот вынуждена проводить свою жизнь рядом с примитивным боровом. Вот если бы…»

      Закрыв глаза, Диана откинулась на спинку кресла и стала наслаждаться мечтами-фантазиями, которые в последнее время постоянно волновали ее сердце.

      Сосед Андрей прекрасен – высокий, крепкий, загорелый. Когда она на него смотрит, ей всегда вспоминаются строки Ахматовой про сероглазого короля. Глаза у мужчины и правда потрясающие – серо-голубые, огромные; от такого взгляда по всему телу прокатывается волна сладкой волнующей дрожи. Впрочем, то стихотворение Ахматовой – грустное; сероглазый король умирает. Поэтому вспоминать его не надо; хочется, чтобы такой красивый мужчина жил долго-долго, и желательно с одной-единственной прекрасной и талантливой женщиной…

      Фантазии прервались самым бесцеремонным образом – трелью звонка, возвещающей о том, что какой-то человек хочет пройти на участок.

      Диана с досадой посмотрела на входную дверь, словно бы это могло выключить неумолкающую мелодию.

      Естественно, чуда не произошло. Пришлось подниматься с кресла и подходить к монитору, на который передавалось изображение с видеокамеры, прикрепленной у калитки.

      На кнопку звонка давила какая-то худосочная крашеная блондинка, одетая в джинсовые шорты и красную майку. Внешность девицы показалась смутно знакомой.

      Впрочем – Диана с досадой поморщилась – все эти торгашки ведь на одно лицо…

      – Я ничего не буду покупать, – заявила Диана, нажимая на кнопку связи. – Как вам только не стыдно беспокоить