Между двух стульев. Евгений Клюев

начал выкарабкиваться оттуда, но своевременно получил от Старика-без-Глаза ржавой лопатой – хоть и не больно, но очень сильно. Скатившись обратно в яму и взирая оттуда на готового повторить удар старика, Петропавел оставил попытки выбраться и залег на дно.

      Комочек земли сорвался с края могилы. Петропавел поглядел наверх и увидел над собой старое лицо Гнома Небесного. Тот с удовлетворением констатировал: – Упокоился! – и исчез из поля зрения.

      Поблизости послышались голоса: кажется, друзья начали собираться. Именно этого почему-то не выдержал Петропавел. Он выскочил из могилы и принялся выкрикивать бессвязные и обидные слова:

      – Бандиты! Убийцы! Мафия! Нашли себе развлечение – живых людей хоронить!..

      Петропавлу хотелось каждому сказать что-нибудь отдельно гадкое, но слова подбирались с трудом и со всей очевидностью не достигали цели. Когда он умолк, в тишине прозвучал недоуменный вопрос Гуллипута:

      – Чего это он так разоряется?

      – Ему очень дорога его жизнь, – мрачно пояснил Старик-без-Глаза.

      – Разве ее у него отнимают? – еще больше удивился Гуллипут.

      Тут уже вмешаться пришлось Петропавлу:

      – Но если хоронят… если смерть, – значит, уже не жизнь, значит, жизнь отнимают!

      – Успокойтесь Вы, – сказал Пластилин Мира в облике младенца с честным лицом. – Кому нужна Ваша жизнь!.. А кроме того, для справки: смерть – это далеко не всегда не-жизнь, равно как и жизнь – далеко не всегда не-смерть. Бывает смерть, которая – жизнь, и жизнь, которая – смерть. И еще… почему Вы думаете, что смерть – это надолго?

      – Ну, как же: человек ведь умирает только один раз! – Петропавел расхохотался бы, если б вопрос не стоял так трагически.

      Шармен, оторвавшись от маленького человека, которого она лобзала, прижимая к земле, как бы между прочим заметила:

      – Французы говорят, что всякая разлука – это маленькая смерть, – и снова вернулась к своему занятию.

      Сноски