Чужое побережье. Алексей Улюкаев

на местечки,

      В которых их прикармливал заранее,

      А то и гнать, к виску приставив «стечкина».

      Слова – обман, как в песне «Мани-мани»,

      И АББА – лишь начало алфавита,

      А впрочем, ровно так же, как в послании

      К Коринфянам, к Евреям или к Титу.

      Я не рискую краской рисовать.

      Что рисковать? Плакаты как плакаты.

      Попробуешь меня от века оторвать —

      Легко получится. Лишь знак, и – аты-баты…

      Каемочка

      Все было, прямо скажем, честь по чести.

      Хвалить хвалю. А вот ругать не буду.

      Знал: хлеб из теста, для любви невеста,

      А прочее – каемочка на блюде.

      Ходил в строю и пел со всеми вместе.

      Теперь другое: хлебушек-то горек,

      Невеста как-то очень (хм) повзрослела,

      А строй имел меня вовсю – такое дело.

      Да тут у каждого полно таких историй.

      Ча-ча-ча

      …А лестница колючая пуста.

      Проста история. Похлебка чечевична.

      Сильна инициатива на местах:

      Дождем – костер, а денежкой – уста.

      Все гармонично.

      Отлично. А теперь – поговорить

      О пользе конституций и указов:

      От сглаза помогают, от заразы.

      А если размоталась жизни нить?

      Исправим всё при первой же оказии.

      Не сразу – чтоб не в голову моча! —

      Не сгоряча. Не вдруг – в ночную вазу.

      Кричу: читателя, советчика, врача!

      А эхо отвечает: ча-ча-ча…

      Посередке

      Ты скажешь: слишком много Мандельштама

      В твоих словах. Ты светишь отраженным

      И тусклым светом. Если ты копаешь яму

      В местах пустынных или населенных,

      Окажешься там, где ни тьмы, ни света.

      А уж поэтом или не поэтом,

      Какая разница? До краешка, до края

      Дошедшему веселые куплеты

      Нужны не меньше, чем Петру ключи от рая.

      Но и не больше. Ровно посередке.

      Твои куплеты очень помогают

      Не петь, так пить, так заворачивать селедку.

      Зачем

      Суха теория. Ее бесплодна сперма.

      А древо жизни пышно возрастало.

      Оно меня всего перелистало:

      С своей листвою спутало, наверно.

      Держу в уме, что нынче восемьдесят первый

      От тридцать первого – и каждый год прекрасен.

      Какое дело соловью до басен?

      Напрасен труд – без басен править нервы.

      Спроси себя, зачем красивы стервы?

      Зачем ответ любой задачки ясен

      Заранее? Зачем грешить листами,

      Изъязвленными прописью неверной?

      Зачем успешно ты проходишь кастинг

      На роль зерна, сквозь землю прорастанье?

      На ужин

      Не сеют птахи проса. Ну так что?

      Летите, милые, и не роняйте пуха,

      А то насобирает смерть-старуха,

      Замутит вреднодейственный раствор

      И вдует нам по самое по брюхо.

      Подбрюшье мягкое, Италия – темна,

      В Европе холодно