Возвращение в Сокольники. Фридрих Незнанский

не жарко. Да потом, мне ведь прямо отсюда на службу.

      Но куртку он все же расстегнул, и старикан увидел ремень от наплечной «сбруи» на груди у «важняка».

      – А! – улыбнулся он. – Ну да, я же все позабываю, что вы у нас следователь по особо опасным, предпочитающий иногда бегать и опером.

      – У вас хорошие сведения. Но – чем обязан?

      – Не беспокойтесь, много времени я у вас не займу. Так вы что, в самом деле желаете отведать устриц?

      – А вы разве не в курсе?

      Тот засмеялся – добрым, мягким смешком, даже и близко не напоминающим тот, телефонный голос, хотя и был чем-то похож.

      – А есть-то вы их умеете? – продолжал искренне улыбаться старикан.

      – Научить? – улыбнулся и Турецкий.

      – Только честно, – старикан наклонился к Турецкому, – а мне не поздно менять вкусы? Это же… – он сморщился и посучил пальцами, изображая нечто ничтожное и наверняка невкусное.

      – А мне нравится… – философски изрек Турецкий, подразумевая совершенно иное.

      Слышал старик этот древний тюремный анекдот и захохотал.

      – Ну как скажете! Сейчас прикажу! И чтоб из Монако, да?

      – Оставьте, – успокоил его Турецкий. – Мы ж не для этого пришли сюда. Так не будем терять и вашего, и моего дорогого времени.

      – Как скажете, как скажете… – вздохнул старик и хитро сощурился. – А козлу одному я приказал все же дать по рогам. Знаете за что?

      – Интересно.

      – За непочтительность.

      – Ну что ж, если на пользу… Так о чем же будет речь идти, к чему так длинно предисловье?

      – Да предисловье, глубоко уважаемый мною лично Александр Борисович, необходимо для того, чтобы вы успокоились, перестали нервничать и думать, будто что-то вам здесь угрожает. Может, все-таки по рюмочке? Ах да, все позабываю, что у вас впереди служба. Разговор будет абсолютно доверительным. Я скажу, вы сделаете мне одолжение и выслушаете, после чего обменяемся, если потребуется, аргументами. Идет?

      – Ну идет. Скажите, пусть кофе принесут. Черный.

      Старик щелкнул пальцами, и официант, на которого взглянул Турецкий, немедленно кивнул. Что он понял? А черт их всех тут знает.

      – Александр Борисович, дорогой мой. – Старик достал очки в хорошей оправе, надел их на кончик носа, но посмотрел на Турецкого поверх стекол. – Знаете ли что? Вы всем надоели.

      Точно так же надел свои очки и Турецкий и тоже, глядя сверху, уставился на старика.

      – Повторить?

      – Зачем, у меня всегда было хорошо со слухом. Кому надоел? Можно конкретнее?

      – Всем. Наверху, в середине, внизу. В вашей собственной Генпрокуратуре и в Министерстве юстиции. В МВД и ФСБ. В Кремле и на местах. Повсюду. Ну послушайте, право, это у вас таков стиль – брать любой висяк и раскручивать его. А всем ли это надо? Вы задумывались? Нет. Вы – умница. У вас определенный талант. Вы умеете работать. Но! Вы начинаете крепко мешать. – Увидев желание Турецкого возразить, старик предостерегающе, но без всякой угрозы поднял ладонь. – Я повторяю,