Пуля для полпреда. Фридрих Незнанский

      11

      28 августа. Юрий Гордеев

      Из Златогорска Ту-154 летел больше четырех часов. Недавно точно такой же самолет разбился под Иркутском. И вот теперь салон авиалайнера был неправдоподобно пуст. Гордеев насчитал не больше двадцати пассажиров и хмыкнул. Он-то как раз считал, что лететь именно на Ту-154 сейчас максимально безопасно: раз уж один такой гробанулся, то следующий, надо надеяться, будет не скоро. Но странным образом, именно эта пустота салона не позволила Гордееву расслабиться, и еще девочка с бабушкой в соседнем ряду столь громко дискутировали на темы древнерусской мифологии, что о сне или хотя бы просто отдыхе нечего было и думать.

      Зато уж в Москве… За несколько дней отсутствия он успел так отвыкнуть от своей обычной жизни, что, отключив мобильный телефон, про городской забыл вовсе.

      — Николай Иваныч… где встретимся? — пробормотал адвокат, разбуженный ранним, как показалось, звонком своего клиента. Хотя, глянув на часы, увидел, что уже четверть десятого.

      — Да мне все равно, — сказал Яковлев. — Хотите — у вас в конторе, хотите — дома.

      — Нет, только не в конторе. — Гордеев попытался сдержать зевоту. — Не стоит начальству на глаза попадаться, пусть Розанов думает, что я еще не вернулся из Сибири… Хочу отоспаться денек-другой. Знаете что… есть такое тихое местечко — «Веселые сковородки», знаете?

      — Вы меня разыгрываете.

      — Да правда же, есть такой ресторанчик. — Гордеев все-таки зверски зевнул.

      — Нет. Где это?

      В трубке повисло молчание.

      — Где эти ваши сковородки?

      — А?! — Гордеев успел-таки задремать. — На Смоленской площади.

      — На Смоленской — тихое местечко? — засомневался Яковлев. — Все-таки шутите?

      — Встретимся через полтора часа, сами убедитесь. В такое время там никого не будет. Это в здании «Смоленского пассажа», на последнем этаже. Спокойно там все обсудим.

      Меню составлялось творческой рукой: маслята с луком, например, назывались «Лесными братьями», нарезка из фаршированной курицы, телячьего языка и бастурмы — «Мечом сарацина», и далее в том же милитаристском духе.

      Яковлев был без собаки, Гордеев — без машины, так что оба позволили себе по пятьдесят граммов «Русского стандарта». После чего, не польстившись на остроумные названия, Яковлев взял себе «Монастырскую» окрошку, а Гордеев — солянку из осетрины. По обоюдному согласию минут десять прошло в полном и сосредоточенном молчании. Николай Иванович подумал, что новости у адвоката либо весьма обнадеживающие, либо совсем наоборот.

      Гордеев вытер руки салфеткой, достал из сумки пластиковую папку.

      — Племянник ваш жив, а здоров или нет, не мне судить. Считает, что его подставили. Кто — говорить не желает! — Гордеев с ожесточением поймал вилкой скользкий масленок и отправил его по назначению.

      — А знает ли? — засомневался Яковлев.

      — Да, может, и не знает. И вот что любопытно: во время процесса ваш Игорь Алексеевич не пожелал пользоваться услугами адвоката, чтобы не тратить впустую