Пономарь. Баян Ширянов

трубку плечом, и растопырил пальцы, соединив большие и указательные, так, чтобы между ними образовывалось подобие овала. Эта мудра, композиция из пальцев, должна была успокоить целителя и придать ясность его мышлению. Обычно эффект наступал через две-три минуты, но сейчас Пономарь не стал его дожидаться, и старательно принялся вызывать в памяти голос звонившего.

      – Вижу, – после минутного молчания сказал Виктор Анатольевич, – Во-первых, ты крепко на него завязан. У вас были какие-то дела. Во-вторых, он на тебя зол. Зол и очень опасен. Тебя ждет крутая проработка по каузальному телу<$FКаузальное тело. – В оккультизме, одно из семи тел человека. Отвечает за восприятие происходящих с индивидуумом событий.>. Он вышел на твой семейный эгрегор <$FЭгрегор. – Эгрегор – Биоэнергетическая нематериальная сущность, объединяющая по какому-либо признаку или принципу группу людей и отвечающая за их развитие, как группы.>, так что посоветуй всем твоим быть поаккуратнее.

      – А кто это?

      – Не вижу, он хорошо заблокирован. Я нашел только его связи с тобой, да и то они плохо просматриваются.

      – Все?

      – Увы, да… – Голос Виктора Анатольевича снова изменился и стал более похож на человеческий. Игорь Сергеевич перехватил трубку рукой:

      – Спасибо.

      – Не трусь, Пономарь! Чуть что, звони в колокола – поможем чем сможем!

      – Спасибо… – И Дарофеев аккуратно нажал на рычаг телефона.

      Он снова попытался припомнить, кому и как он мог насолить. Милиции? Мафии? Пойманным с его помощь бандитам? Но про его работу на «органы» знали лишь трое… А про связь с «крышей» и того меньше.

      Он позвонил домой. Долго никто не отвечал, потом загромыхала музыка и на ее фоне девичий голос сказал:

      – Светлана Игоревна слушает.

      – Света, это я. Мать дома?

      – Не-а. Она машину взяла и на шопинг поехала, а потом к Марине.

      – А ты вечером дома? – Поинтересовался Дарофеев, заранее зная ответ.

      – Не, я ухожу…

      – Опять к этим?.. – Он хотел сказать сурово, но голос сорвался и эта фраза получилась чуть ли не жалобно-просящей.

      – Да, не-е, папка. У меня что, друзей мало?

      – Смотри! Влипнешь в настоящую историю – спасать больше не буду.

      – У меня пока молодость. – Прервала девушка. – А ее надо прожить так, чтобы всю жизнь потом помнить. А то буду я старушкой, а приключений никаких и не было…

      – Тебе не идет философствовать. А из дома – не выходи!

      – Ну, па-а!..

      – Из дома – ни ногой, я сказал! Ну, все, скоро буду.

      Дочь Игоря Сергеевича, Светлана, в 14 лет вдруг обнаружила, что в мире, кроме учебы, и родителей, знающих все, но подающих эти знания с непререкаемо-менторским тоном и видом, от которых девушку тошнило, существуют еще и удовольствия. Четвертый год она пыталась совместить их со школой.

      Авторитет родителей неудержимо падал. У жены Игоря Сергеевича, Елизаветы Игнатьевны, оставались еще какие-то крохи влияния на дочь, но и они таяли с каждым днем.

      Ее ночные отлучки сильно тревожили Дарофеевых. В последнее время они стали случаться все чаще