Избранная по контракту. Екатерина Казакова

что вы, прекрасная невинная дева, показывать девушке тылы, да еще после того, как я над ней надругался, не в моих правилах, – усмехнулся денди.

      – Ну, мне надо голову начесать, носик припудрить, надеть бальное платье, достать фамильные бриллианты. Не могу же я вот прям так, со сна, отправляться в путешествие с прекрасным принцем. – Я решила твердо стоять на своем.

      «Выдавай блондинку!» – скандировал мозг.

      «И намекни о карете!» – поддержала его лень.

      – Полноте вам, какие могут быть церемонии практически между мужем и женой? – видя мои колебания, настаивал товарищ с балкона.

      Я решила пойти ва-банк. Напустив на себя покаянный вид, голосом девочки-отличницы загнусавила:

      – Понимаете, я не могу оставить своего престарелого любимца одного, он слишком стар и болен и, боюсь, не выдержит всех тягот пути.

      Сосискин протестующее тяпнул меня за руку: уж на кого-кого, а на ветерана собачьего эротического фронта этот трехлетний низкорослый колобок ну никак не тянул, потому как, несмотря на свою упитанность, весьма лихо носился по двору за кошками и заигрывал со всеми проходящими дамочками собачьего племени.

      – А мы возьмем его с собой, – припечатал настырный дядя.

      Отмазок больше не было, и я с независимым видом откинула одеяло. Почти что муж меня поразил: я-то думала, он, как минимум, впадет в ступор от моего пижамного ансамбля, но он всего лишь невозмутимо хмыкнул. В конец обозлившись, я схватила Сосискина, впихнула в руки мачо и почапала с независимым видом по направлению к входной двери.

      – Нам не туда, – поудобнее перехватывая ужас ветеринара, сказал гость и кивнул по направлению к балкону.

      «Доигралась, сейчас тебя за твой поганый язык будут выкидывать с шестнадцатого этажа», – тяжко вздохнула жажда жизни.

      «Где наша не пропадала!» – рявкнула гордость.

      А я, повыше натянув боксеры, печатая шаг, как на плацу, отдернув штору, вывалилась на балкон и застыла в изумлении. Вместо привычного филиала склада забытых вещей со старым холодильником, сломанными лыжами, чахлой геранью и прочей рухлядью, передо мной клубились облака.

      «Мля, вот так, наверное, выглядят райские кущи», – восторженно пискнуло чувство прекрасного.

      Я стала озираться в поисках амурчиков, купидончиков, ангелочков и прочих жителей подобных мест. Сзади послышались какие-то звуки, в которых я узнала недовольное сопение Сосискина.

      «Тяжело кобелю будет, если мы надолго здесь застрянем», – протянула моя совесть.

      – Гринписа на тебя нет! – возмущено заорала ему и повернулась к идущему следом мачо.

      Он заливисто хохотал, глядя то на пылающую негодованием меня, то на несчастного пса, который отчаянно хотел пометить новую территорию, но не мог по причине отсутствия в обозримом пространстве кустиков, деревьев и столбиков.

      – До чего же ты забавная, Дарья. Пойдем, нас действительно заждались, – уведомил меня этот мучитель юных дев и животных.

      Уверено сцапав меня за локоток, свистнув