Его высочество господин целитель. Виталий Башун

жюри сначала долго пыталось определить, при каком дворе Сен работает шеф-поваром и как наказать этого мастера экстра-класса, возжелавшего почему-то лавров любителя.

      А на практических занятиях по лекарскому делу? Всегда одно и то же. При первой встрече больные бледнеют и прячутся под койку от ужаса, узнав, кто будет «вбивать» в них здоровье. Про шоковую терапию слышали многие и теперь, казалось, точно знали, что это такое. Однако после первых же процедур бегали за руководителем практикантов, упрашивая не менять куратора, настолько их поражала его деликатность, аккуратность и компетентность.

      Я оценил, каких нервов стоило другу заговорить со мной на эту тему, но уточнил:

      – А что со мной не так?

      – Ты за минувшие полдня уже в шестой раз задаешь мне этот вопрос.

      – Правда? В шестой?

      – Я считал, – серьезно ответил друг. – Обрати внимание, одногруппники стараются обойти тебя сторонкой, чтобы в очередной раз не рассказывать о здоровье и делах.

      Я вздохнул и безуспешно попытался привести мысли в порядок. Полтора года. Целых полтора года продолжается эта гонка с освоением магии по методике Финь Ю. Само слияние завершилось через два месяца после зимних каникул в конце четвертого курса, как он и обещал, но после этого только и началась настоящая учеба.

      Шесть часов объективного времени – это более двух суток субъективного в состоянии транса, в четыре раза ускоряющего субъективное время. Конечно, Финь Ю для занятий формировал в нашем совместном сне самые разные интерьеры, хотя слово «интерьер» я бы применял только к жилым помещениям. Они, конечно, тоже присутствовали, как правило, тесные и неудобные, для того чтобы я в полной мере ощутил все их особенности и научился вести бой в таком вот пространстве. Но по большей части мне приходилось работать в болотах, по грудь в засасывающей жиже; в пустынях, тренируя способность видеть зыбуны и не забывая отбиваться от массы фантомных противников с самой разной техникой боя и оружием; в горах; на качающейся палубе верткого суденышка в шторм; в лесу, прыгая по веткам, где иной раз нестерпимо хотелось заухать, оскалить зубы и зачесаться, подражая макакам из зоопарка. И так, за редкими исключениями, каждый день.

      Если вспомнить, что учебу в академии никто не отменял, как и занятия с Лабриано (амулеты-артефакты) и с Греллианой (узоры внутренних органов и методы коррекции), то становится понятно, почему я хожу, словно живой мертвяк из детских страшилок.

      Правда, Финь Ю о методах Греллианы отзывался несколько пренебрежительно. Дескать, если долго мучиться, что-нибудь получится. Лет через двадцать – тридцать. То есть ее практики рассчитаны на авось: авось когда-нибудь случится качественный скачок и знания, полученные в свернутом виде в лабиринте под Сербано, наконец проявятся и усвоятся. А вот обучаясь его методике, я так скакну… Лишь бы не заржать смертельно раненным боевым конем и не рухнуть, задрав копыта.

      – Учитель. А я не взорвусь? Мозги в кашу не расползутся?