На границе тучи ходят хмуро…. Алексей Кулаков

крев… Кого нелегкая принесла?

      Скрипнувшая дверка пропустила наружу хозяина хутора пана Юзефа. Он демонстративно позевывал, чесался и пренебрежительно оглядывал нежданных и незваных гостей.

      – Чего надобно?

      – Корнет Агренев, Олькушский отряд. Вы позволите задать пару вопросов?

      – Чего уж, раз пришли.

      – Благодарю. Вы не замечали в последнее время чего-либо подозрительного?

      – Не, не видал.

      – И все-таки. Ваша помощь была бы очень кстати.

      – Вам надо, вы и ищите, а я ничего не видел и ничего не знаю!

      – Благодарю за разрешение. Унтер, проверить дом.

      – Хэк…

      Григорий, мимоходом задев грузного хозяина локтем в челюсть, скомандовал солдатам:

      – За мной!

      И вломился в приоткрытую калитку. Пока Александр приводил в чувство пана Юзефа, пока от всей души извинялся за неловкость своего подчиненного, дело было сделано. Невдалеке бухнула берданка, а следом долетел и крик одного из засадников:

      – Осади!

      Тут же зазвенело разбитое стекло, а через мгновение появился довольный ветеран с докладом:

      – Вашбродь, споймали. Пятеро, оружие всякое, лаются сильно. Унтер вас просют.

      Едва они зашли во двор, из входной двери выпорхнул мужичок в одном исподнем и с топором в руках, а следом за ним показался еще один ветеран. Затормозив лысой головой о собачью будку, мужичок свалился прямо на ошалелого пса, отчего и получил в качестве бонуса два поспешных укуса-щипка, после чего опять взвился и снова упал на многострадальную собаку, на этот раз уже точно без сознания. Боец же потер кулак и двинулся осматривать дворовое хозяйство. От вида такого циркового номера хозяин едва не подавился слюной, но все же нашел в себе силы пройти на подгибающихся ногах дальше. Как известно, в родном доме и стены помогают, поэтому оклемавшийся хуторянин попытался было что-то заявлять и требовать, мешая польские слова с русскими ругательствами, однако незаметный тычок Григория моментально помог ему встать на путь исправления.

      – Ну что, поговорим?

      Александр недобро прищурился.

      – Я не понимаю, о чем с тобой… вами разговаривать, и непременно буду жаловаться на произвол! Матка боска, вламываются, пугают моих родственников, стреляют! Ты… Вы еще пожалеете!

      – Непременно.

      Жестом остановив унтера, дернувшегося к Юзефу с профилактической оплеухой (отчего последний опасливо вжал голову в плечи), корнет не спеша достал револьвер. Ласково улыбаясь побледневшему хозяину, он пояснил:

      – Вчера умер солдат. Я его почти не знал, но он был МОЙ солдат, и мне очень печально от его смерти. Понимаете, пан Юзеф?

      Выбив все патроны, офицер зарядил обратно только один, напоказ и с дробным треском крутанул барабан. Подойдя поближе к вспотевшему хуторянину, взвел курок и уткнул ствол ему в правое бедро.

      – Меня интересует следующее. Кто вчера приходил? Где и когда их следует ждать в очередной раз? Где то, что они притащили?