Вагоновожатый. Александр Ермак

смеялись, а дядя обещал все, что Эрика хотела. Отец и мать его укоряли:

      – Балуешь ребенка.

      Дядя же только разводил руками. Свои дети у него были далеко, в чужой стране. Жена забрала их после развода и не позволяла ему видеться с ними. Эрика об этом, конечно, узнала, уже только повзрослев. А маленькой девочкой думала, что дядя тоже из их семьи и отлучается из дома только за тем, чтобы привезти ей подарки. А он жил неблизко. В другом, большом городе. Дальняя дорога…

      У родителей был свой домик. От него через сад к калитке на улицу вела дорожка. Когда дядя уезжал, то Эрика провожала его как раз до этой калитки. И у нее же ждала, допытываясь у родителей:

      – А когда приедет дядя? А когда приедет дядя?

      Она ждала его и когда была совсем маленькой, и когда подросла, начала ходить в школу. Утром, выйдя с портфелем за калитку, всегда посматривала по сторонам – не идет ли милый, добрый дядя Борис. Не привез ли ей новых подарков.

      В один из дней Эрика получила на уроке пятерку и, несмотря на серый, пасмурный день, летела домой, как на крыльях. Распахнув калитку, вприпрыжку побежала по дорожке к дому, чтобы похвастаться родителям. И вдруг из-за дерева на нее выскочило что-то темное, бесформенное. Эрика мгновенно развернулась, бросилась прочь и ускользнула было от нападавшего, но споткнулась. Темное и бесформенное настигло ее, крепко схватило своими сильными ручищами и, громко утробно заурчав, потащило вглубь сада. Там, у забора, она знала, есть большая, страшная куча старой травы, листвы. Между ней и забором получилось темное, жуткое место, в которое неприятно заходить даже в солнечный день. Там тебя никто не увидит, никто не услышит, никто не придет на помощь.

      Эрика закричала и чуть не лишилась сознания от страха. Но ее тут же опустили на ноги. Однако она не могла стоять – колени подгибались. Эрику донесли до дома, из которого на шум выбежали родители.

      Ее внесли в комнату, уложили на кровать. Дали воды. Она стала приходить в себя. Дрожа и ощущая под собой мокроту. Думала, что упала в лужу. Но дождя ведь не было. И тогда она поняла, что описалась от страха. Совсем взрослая девочка.

      А то темное, бесформенное, что ее схватило, урчало, тащило в кусты за кучу, оказалось дядей. Милым, добрым дядей Борисом, которого она так ждала. Оказывается, он как раз снова приехал к ним в гости, как всегда привез Эрике подарки. В доме ему не сиделось и он, надев старый дождевик, вышел в сад, прогуливался там, дышал воздухом. Потом увидел ее, бежавшую из школы, и стал придумывать, как сделать их встречу интереснее, неожиданнее. Решил Эрику разыграть, попугать немного. Для этого натянул капюшон на лицо, замахал руками и забормотал непонятно что. Его неожиданное появление из-за деревьев сумрачного в дождливый день сада оказалось для Эрики слишком уж жутким.

      Дядя сидел рядом с ее кроватью, смотрел на племянницу. На глазах у него были слезы:

      – Прости меня, дурака. Думал, сразу узнаешь, и будет смешно. А вышло вот как. Ты уж прости меня, красотка…

      Она глядела на дядю. Его круглое в веселых морщинках лицо всегда так забавило, притягивало ее. А теперь, теперь почему-то было совсем неинтересным и чужим.

      Эрика, конечно, простила дядю. Но уже не провожала его до калитки.