Возраст Суламифи. Наталья Миронова

А в-третьих, она слишком молода. У нее не может быть дочери такого возраста. Но она могла бы стать дублершей, рост и фигура подходят. Если она согласится… Или кого-нибудь из группы попробовать… Ты-то согласна?

      Он осторожно обнял Лину за плечи и вдруг нащупал под платьем повязку.

      – А это что такое?

      – Это так, ничего, – смутилась Лина. – Я за сучок зацепилась.

      – Плечом? А ну покажи!

      – Что, прямо здесь раздеваться? Нелька так и сказала: пора привыкать.

      – При мне можно.

      Циничная усмешка Ольгерта погрустнела. Лина до сих пор вообще не задумывалась о таких вещах, а тут вдруг сообразила, что ему, может, и не в радость роль, навязанная случайной игрой каких-то природных сил. Ей не хотелось ничего об этом знать. Ольгерт хороший и, как она только что поняла, несчастный человек.

      Ольгерт как будто угадал ее мысли и опять улыбнулся по-прежнему. Губы у него при этом почти не двигались, усмешка вспыхивала в веселых рыжих глазах.

      Тереза подошла к ним и заговорила с режиссером по-литовски. Лина не понимала, но догадалась, что она говорит как раз о ранке на ее плече. Ольгерт кивнул, а Лине бросил по-русски:

      – Поехали к доктору.

      При съемочной группе был еще и доктор на всякий случай. Правда, в титрах его не упоминали.

      – Я пойду переоденусь, – сказала Лина. – В этом платье неудобно.

      – Беги быстро.

      Она побежала к себе в комнату, бережно сняла красивое домотканое платье – оно было ей велико и длинно, до полу доставало, – но быстро не получилось. К ней влетела Нелли.

      – Что ты про меня Ольгерту наболтала?

      – Ничего.

      Лина поспешно натянула шорты и взялась за блузку, но Нелли больно ухватила ее как раз за раненое плечо и развернула лицом к себе.

      – Что ты ему сказала, дрянь?

      Она уже размахнулась, чтобы ударить дочь, но ее в буквальном смысле поймал за руку появившийся на пороге Ольгерт.

      – Даже не думай, – проговорил он зловеще. – Только тронь ее, я тебе такое устрою… – И он продекламировал из Грибоедова: – «Я правду о тебе порасскажу такую…»

      – Ольгерт, ты не понимаешь. Это недоразумение…

      – Это недоразумение сейчас у тебя на физии проявится, – пригрозил Ольгерт. – Ну, ты готова? – обратился он к Лине. – Пошли.

      – Вы куда? – суетилась Нелли. – А как же съемки?

      – Э-э-э, видишь ли, – с издевательской вежливостью объяснил Ольгерт, – у твоей дочери рана на спине. Рана скверная, вот опять кровь пошла. А ты и не заметила. Я отвезу ее к доктору.

      – Я же ничего не знала, – лепетала Нелли, выходя вслед за ними во двор, – она мне ничего не говорила…

      – И поэтому ты устроила ей допрос с пристрастием? Садись, Лина! – велел Ольгерт, захлопнул за ней пассажирскую дверцу джипа, сам сел за руль…

      – И они скрылись в дыму и пламени, – торжественно и мрачно провозгласила Лина, когда джип вихрем вылетел со двора, пугая брызнувших из-под колес кур.

      Ольгерт весело подмигнул ей.

      – Ты