Двуллер-3. Ацетоновые детки. Сергей Тепляков

хрен там, угнал! – загоготал Тимур. – Короче, ты с нами едешь или нет, решай, блин…

      Крошкин махнул рукой и полез внутрь. Ему тут же дали глотнуть коньяку.

      – Богато живешь… – снова удивился Крошкин. – Клевая тачка! И пойло! Откуда? Дядькино что ли все?

      – Хер там, дядькино! Дождешься! – сказал Тимур.

      – Да скажи ему, скажи, Тимурчик… – подначивал Дрынов, – Вот у него рожа-то будет! Поугораем!

      – Да ты бы на себя посмотрел! – покосился на него Тимур. – Ну, короче, Витюха, замочил я четверых городских, а тачку себе забрал.

      Про то, что двое из городских были дети, он инстинктивно не рассказывал – думал, что это уже перебор, хотя лично его убийство детей уже почти не волновало – так, легкая неприятность, как бывало, когда ему приходилось топить в ведре котят.

      – А в тачке и бухло, и бабки! Понял?! – закричал Дрынов Крошкину. Но того будто разбил паралич.

      – Что, Витюха, напрудонил в штаны, что ли?! – заржал Дрынов. – Так у них, прикинь, есть хорошая туалетная бумага, твоя жопа такой отродясь не видела! Ты мужик типа или фуфло?!

      – Как замочил? – спросил, белея, Крошкин.

      – Как-как – из ружья! – весело закричал Тимур, а потом сложил пистолетиком указательный и средний пальцы правой руки и «выстрелил»: – Пах! Пах! Пах! Пах!

      Крошкина начало трясти.

      – Ого! – сказал Тимур. – Будь мужиком!

      Крошкину налили еще. Он смотрел то на одного, то на другого и не мог поверить, что хозяева этой машины убиты. «Да нет, не может быть… – говорил он себе. – Не хватило бы у Тимура духу, врет».

      Впрочем, еще после пары глотков Крошкину вдруг стало все равно. Тимур нажал на газ и полетел. Он видел, как смотрят на него пацаны – в глазах их был ужас и восхищение. Сам себе Тимур казался… да он и понять не мог, кем он себе казался.

      – Ну что, будем теперь бандюганами?! – кричал он, пытаясь перекрыть рев включенной почти на полную магнитолы. – Мы банда! Мы банда!

      Дрынов с Крошкиным, изрядно набравшись, улюлюкали и тоже кричали: «Мы банда!». В машине оказалось кроме коньяка, еще пиво. В поясной сумке Тимур нашел несколько тысяч рублей. Они подкатывали к ночным магазинам на трассе, покупали самую дорогую выпивку, и, отъехав, пили все из горла, разливая на грудь и на землю.

      Проезжая мимо какой-то деревни, они увидели идущих откуда-то двоих девчонок. Тимур сбросил скорость так, что машина кралась вровень с девчонками.

      – Эй, подруги! Прыгайте к нам! С нас бухло, а с вас… – он не мог придумать ничего в рифму. Дрынов и Крошкин, сидевшие сзади, зафыркали от смеха.

      – А с вас – перепихло! – заорал, высовываясь пьяной рожей в окно, Дрынов.

      – Вот блин, короче, ты Пушкин, Сеня! – закричал Тимур. – Ты Пушкин! Девчонки, ну так как?! Прыгайте в тачку, с нами клево!

      Пьяными глазами он видел, что девчонки-то тоже едва живы – одна держала другую. Но ему было все равно – к машине и выпивке должны были прилагаться женщины и секс. Одна из девчонок выдула из жвачки пузырь, хмыкнула, и сказала:

      – Что, сосунки,