Всего один шаг. Павел Комарницкий

словно остатки тающего тумана, деталей неодушевлённой природы. Я буквально бреду вдоль нужной мне линии, только что не перебирая её руками, точно электрик провод. Да, папа Уэф. Я и не подозревал… Конечно, было бы куда лучше, если бы весь процесс протекал мгновенно, как тогда, в День Гнева. Но зато так надёжно.

      В голове появляется пока ещё неясная боль. Опять! Да что же это… Мне нужно… и притом быстро… А ну-ка!

      Вместо переплетения мировых линий и танцующих пятен возникает ехидная рожа мультяшной мартышки из неведомо когда и где увиденного мультфильма:

      «А нельзя сразу – бац!?»

      Я просыпаюсь разом, будто от удара об пол, упав с верхней полки. Трясу головой. Сажусь на полу, наблюдая, как в глазах медленно тает призрачная зелень.

      Оказывается, вполне можно и «бац».

      Я дотягиваюсь до изящного грушевидного кувшина, с узким ребристым горлышком, удобным для охвата рукой. Жадно пью бодрящую, чуть кисловатую жидкость, явно отдающую брусникой. Синтетика, наверное, стилизация под разбавленную брусничную воду. Что бы там ни говорила Аина, но пищевой синтезатор не так уж плох, и для подобных напитков вполне годится. А может, дед Иваныч расстарался. С него станется…

      Я встаю, подхожу к люку. Лёгкое усилие мысли, и люк исчезает, как не было. Да, вот если бы и с работой было так просто…

      В холле пусто и тихо, с потолка льётся неизменный голубовато-молочный рассеянный свет. В холле свет не так пригашен, как в моей комнате, его вполне достаточно, чтобы мои глаза могли разглядеть даже трещинки в бревенчатых стенах старого скита. Я некоторое время использую такую возможность, тупо и бесцельно отслеживая глазами трещинки, весьма похожие на мировые линии людей, целеустремлённо идущих к намеченной и близкой цели, без всяких отклонений и колебаний… Тьфу ты! Мне уже скоро мерещиться будут эти линии!

      Я вслушиваюсь в течение мыслей моих коллег. Всё спит в старом ските. Спит папа Уэф, заботливо укрытый крыльями мамы Маши, удобно на нём устроившейся. Спит Иого, точно так же укрытый крыльями своей Юайи. Я даже не пытаюсь проникнуть в мысли спящих. Во-первых, это неэтично, во-вторых, крайне сложно – отсутствие даже смутно оформленных мыслей приводит к тому, что читающий будто соскальзывает с гладкого стекла, не проникая внутрь. И в третьих, мне не это сейчас нужно.

      А вот Кио не спит. Понятно, сейчас его дежурство, плюс он же по совместительству контролёр ситуаций. Хорошо хоть, этих ситуаций не так много – на дворе глубокая ночь, четвёртый час по московскому времени. Подопечные папы Уэфа, как правило, не бродят по ночным кабакам и притонам, а тихо-мирно спят в своих постелях. Но не исключена возможность, что какая-либо поэтическая натура выберется полюбоваться на звёзды, а тут и наркоман с обрезком трубы… Москва вообще не тот город, где стоит регулярно гулять по ночам. Да и звёзд там почти не видно.

      А вот и Аина, моя наставница. Нет, она не спит. Она грезит. Она ведёт кого-то, точно ведёт. Она работает! И сейчас работает. Я чувствую острый стыд. Да она же взяла на себя почти всё, а я что делаю? Мультяшных мартышек во сне разглядываю?

      –