Маэстро, ваш выход!. Вячеслав Жуков

не успел, и охнуть, как лейтенант на его запястьях защелкнул браслеты.

      – Спокойно. Не надо рыпаться, гражданин Ищенко, – прохрипел ему на ухо усатый Грек. – С Сан Санычем Греком такие номера не проходят.

      – Ребята! Да я вообще-то ничего такого. Я встать хотел, – тупо водя глазами на оперов, признался Ищенко, пытаясь сбросить с себя усатого Грека.

      Грек с ехидцей улыбнулся, впившись в Ищенко, как пиявка.

      – Встать он хотел. А еще чего ты хотел?

      – Поссать. Сил нет терпеть. Сейчас мочевой пузырь лопнет, если ты с меня не слезешь, – корчась, произнес Ищенко. Но Грек был неумолим.

      – Потерпишь, не маленький. Ты лучше скажи нам, твой автоматик? – спросил он, надеясь на чистосердечное признание подозреваемого, но тот отрицательно замотал головой.

      – Не мой. Я уже большой мальчик и с такими игрушками не играю. И вообще не знаю, как он попал сюда. Вы его подбросили. Алла, скажи ты им, – обратился Ищенко к своей подруге.

      Девушка испуганно смотрела на лежащий автомат. Спросила растерянно:

      – Что я должна им сказать, Валера? Может, ты сам объяснишь, как это оказалось тут на постели? – предложила она.

      Ищенко застонал, закрыв лицо ладонями.

      – Дура ты! Я не знаю как. И вообще, я не понимаю, что тут происходит. Может, кто-нибудь объяснит, наконец, – попросил водитель.

      Федор осмотрел автомат. Стараясь оставить на нем как можно меньше своих отпечатков пальцев, отсоединил рожок. Понюхал ствол, потом сказал:

      – Сдается мне, из этого ствола стреляли совсем недавно. А точнее, утром.

      Ищенко подозрительно посмотрел на майора Туманова.

      – На что это вы намекаете? – подозрительно спросил он.

      Федор пожал плечами.

      – Я? Намекаю? Какие тут могут быть намеки? Сегодня утром, ровно в половине девятого, возле своего дома был застрелен господин Розовский.

      – Что? – Ищенко вскочил с кровати, но Ваняшин с Греком в один голос закричали на него:

      – Сидеть!

      Ищенко рухнул на кровать, посмотрел на свою подругу. Алла плакала, отвернувшись. Теперь ей было ясно, зачем тут появились оперативники. Но она не могла понять другого, как Валерий, человек, который как ей казалось, не способен даже обидеть и мухи, мог совершить такое.

      – Степаныч, убит? Но какое это имеет отношение ко мне? Я то тут при чем?

      Федор вздохнул.

      – Как знать, как знать. Может и имеет. Сдается мне, Розовского убили из этого автомата. Лейтенант Ваняшин, – обратился майор к стоящему рядом Лехе Ваняшину, – пригласите соседей в качестве понятых. Хоть вы, Ищенко, мальчик и большой, но автомат не игрушка. Особенно, если он проходит по «мокрому» делу.

      – Знаешь, приятель, – повеселевшим голосом проговорил Грек, – дам тебе один совет. Лучше не держи в себе этот тяжкий грех. Признайся, твоих рук дело? – говоря так, Грек присел на кровать рядом с Ищенко. Но тот сразу же отодвинулся от капитана.

      – Не считайте меня дураком. Мне не в чем признаваться. И Степаныча я не убивал. Не убивал! – прокричал он. – Понятно вам?

      Грек