Цхинвали в огне. Сергей Стукало

страстный бред.

Максимилиан Волошин, «АНГЕЛ МЩЕНЬЯ», 1906 г.

      За окном послышался звук затормозившей машины. Офицеры оглянулись.

      – Твой УАЗ подъехал! – улыбнулся капитан и, чиркнув сложенной щепотью по горлу, добавил. – Пора бы и нам "пора"…

      – Мне командировку отметить надо… – вздохнул майор и, помахав ладонью, отогнал от себя выпущенное капитаном облако сигаретного дыма. – Долго тут такие мероприятия тянутся?

      – Кто ж его знает? – пожал плечами земляк. – Как масть ляжет.

      Он глубоко затянулся, выпустил струю дыма (в этот раз в сторону), ткнул носком ботинка оставленный у ног портфель и вдруг просиял:

      – Идея! Сейчас мы тебе командировочку отметим!

      Капитан загасил окурок, осторожно поместил его в переполненную баночку и легко спрыгнул с подоконника. Полторы минуты спустя он вскрыл извлеченную из портфеля трёхлитровую банку с домашним коньяком и вложил в руки восхищённого его предусмотрительностью Сан Саныча выуженную оттуда же затянутую в выгоревший брезент армейскую фляжку.

      – Подержи, брат, да смотри, чтобы руки не дрожали!

      Закрыв банку с коньяком и приняв у земляка наполовину наполненную флягу, пояснил:

      – Это – твои отметки "прибыл-убыл"! Готовь предписание! Я сейчас!

      Завинтив горловину фляжки, капитан энергично потряс ею возле уха. Прислушавшись к раздавшимся звукам, удовлетворенно хмыкнул и решительно двинулся к двери зала заслушиваний. Зажав объект торга под мышкой, приоткрыл дверь, сложил руки рупором и уверенным голосом рявкнул:

      – Начальника строевой части – на выход! Срочный пакет из Штаба округа!

      В зале сначала всё замерло, затем зашевелилось, заёрзало, зашепталось… Военного человека всегда возбуждает сам факт того, что рядом, безо всяческого его участия, происходит нечто любопытное. Масса эмоций, и, при этом, никакого риска.

      Упитанный лысеющий майор, начальник строевой части, выкатился из зала заслушиваний взъерошенным потным колобком.

      – Кто? Что? Где пакет? – окинул он коридор потерянным взглядом и нахмурился.

      Успевший вернуться к дверям строевой части десантник доброжелательно оскалился и, словно пастушьим колокольчиком, призывно помахал многозначительно булькающей фляжкой.

      Строевик сразу же успокоился, взгляд его прояснился и приобрёл осмысленное выражение.

      – Командировку надо отметить? – блеснул он неожиданной прозорливостью.

      Сан Саныч кивнул, а капитан мотнул подбородком, по-гусарски щёлкнул каблуками и, упав на колено, нарочито-киношным жестом царского гонца вручил Колобку фляжку:

      – Государь-надёжа, не вели казнить челом бьющих, а изволь пробу снять с напитка молодильного!!!

      – Ручку можно не целовать! – язвительно заметил строевик и вынул из кармана внушительную связку ключей и металлических печатей.

* * *

      Импровизированный ужин в расположении десантников был прост, но обилен. Разогретый в эмалированной кастрюльке шашлык на удивление