Щупальца спрута. Вячеслав Жуков

он сдвинулся на удивление легко, даже не пришлось прилагать больших усилий. Когда он отъехал в сторону, девушка увидела в стене нишу с вмонтированным в нее небольшим сейфом. Коварная улыбка появилась на ее лице.

      – Вот он! – восторженно воскликнула девушка. – Я и не сомневалась, что у такого прижимистого старичка имеется загашник. Теперь неплохо бы его открыть и заглянуть внутрь. Думаю, там есть на что посмотреть. – Она попыталась ноготком подцепить дверцу сейфа, но два хитроумных замка накрепко соединили ее с корпусом из сверхпрочного металла.

      И на красивом личике отобразилось огорчение. Ей не терпелось удовлетворить свое любопытство. Она обшарила все ящики комода в поисках ключей, но так и не нашла.

      – Ну что ж, папашка, тем хуже для тебя, – зло проговорила голая девица, возвращая комод на место.

* * *

      Когда Павел Егорович проснулся, Нина лежала рядом и спала.

      На часах было – двенадцать. Жалко было тревожить сон обворожительной красавицы. Вволю насмотревшись на ее прелести, Помиранцев склонившись к самому ушку, тихонько позвал:

      – Ниночка. Пора просыпаться. Уже двенадцать часов.

      Ее веки дрогнули и девушка открыла глаза.

      – Ну, теперь мне влетит от мамы. Столько времени я провела у вас. – Девушка вскочила с дивана и стала быстро одеваться.

      Глядя, как она натягивает трусики, торопливо застегивает лифчик, Павел Егорович почему-то смутился, посчитав себя виновным в том, что столько времени продержал девушку у себя. «А ведь действительно, нехорошо получилось. Она даже не позвонила родителям, не предупредила», – подумал он и предложил:

      – Нина, а хотите, я поговорю с вашей мамой? Постараюсь ей объяснить…

      Но девушка даже не захотела слушать.

      – Ни в коем случаи. Вы не знаете мою маму.

      Помиранцев поежился под простыней. Действительно, получится несуразно, если он вдруг вот так заявится. Кем и как представиться ему: любовником или просто другом. Не то не другое не подходит по возрасту.

      – Не беспокойтесь. Я сама все объясню. Я думаю, она поймет. Мне не десять лет. И я имею право на личную жизнь.

      – Ну, правильно, – соглашаясь, Помиранцев кивнул.

      – И с кем проводить время, это мое личное дело, – проговорила девушка, заметив беспокойство во взгляде Помиранцева. Показалось, он хочет что-то сказать. И она не ошиблась.

      Прикрываясь простыней, Помиранцев сел на диване и преодолев робость, спросил:

      – Скажите, может, вы нуждаетесь в деньгах? Так я могу…

      Наверное, зря заговорил он про деньги, потому что девушка изменилась в лице прямо на глазах.

      – Вы меня посчитали проституткой? Раз пришла к вам и все такое, – она так глянула на Помиранцева, что тому стало неуютно в собственной квартире.

      «Дурак я. Вот сморозил, так сморозил», – пожурил он себя, сказав:

      – Упаси Бог, Ниночка, – он скроил виноватую физиономию и, приложив обе руки к груди, как на покаянии, попытался изъясниться