Законы прикладной эвтаназии. Тим Скоренко

прижать мужчину к столу, Исии с девушкой отходят подальше.

      «Накамура!»

      Он точно просыпается от спячки, бежит к столу, хватает один из заготовленных шприцев с транквилизатором, передаёт Иосимуре.

      Объект постепенно успокаивается. Движения его замедляются, кровь перестаёт идти горлом. Он хрипло, надсадно дышит.

      Накамура ненароком заглядывает Иосимуре в лицо. Тот счастлив. Это то самое выражение, которое может возникнуть на лице полководца после окончательной победы его армии. Тут победа промежуточная, но они идут верным путём.

      Амайя что-то говорит Исии. Тот усмехается.

      Монгол тяжело дышит.

      «Мозг работает?» – спрашивает Исии.

      «Секунду!»

      Иосимура подносит к носу монгола ватку, смоченную в нашатырном спирте. Монгол резко открывает глаза и что-то громко говорит.

      «Маму позвал, кажется», – переводит Мики.

      «Работает», – констатирует Исии.

      Иосимура берёт заготовленный заранее шприц с синильной кислотой и делает монголу инъекцию. Тот молча расслабляется и закрывает глаза.

      «Думаю, ещё несколько опытов, и мы сможем гарантировать полную безопасность для укладываемого в анабиоз, – говорит Иосимура. – Настоящий опыт был проведён несколько некорректно. Плюс ко всему он должен ещё как минимум час находиться в искусственной или естественной коме, чтобы жизненные процессы адаптировались к естественной среде».

      Исии смотрит на китайских девушек.

      «Я хотел бы увидеть процесс погружения в анабиоз».

      Накамура идёт к клетке, открывает и выволакивает одну из подопытных. Она вяло пытается вырваться. Иосимура уже наготове: один укол, затем ещё один, затем они с Накамурой укладывают девушку на койку и привязывают.

      «Она должна полностью заснуть, это напоминает наркоз», – констатирует Иосимура.

      Экспериментальным путём выявлено, что анабиозник должен полежать под действием наркотика хотя бы двадцать минут перед помещением в камеру. Во всяком случае, только что оживлённый монгол лежал именно двадцать минут. Других удачных опытов пока что не было.

      Исии берёт стул и садится. Амайя остаётся стоять. Она выше Накамуры сантиметров на пятнадцать. В ней все сто восемьдесят пять. Или сто девяносто.

      «Мы все знаем, что конец близок», – говорит Исии.

      Это апокалипсическая картина. Исии сидит, перед ним на койке – тело китаянки, неподалёку прямо на полу валяется труп монгола. Вторая китаянка в клетке в углу. Амайя стоит за спиной генерала. Накамура, Иосимура и Мики выстроились по другую сторону от койки с «бревном». Исии будто проводит смотр своей маленькой армии.

      Но он не проводит смотр. Он говорит откровенно – едва ли не впервые в жизни.

      «Если Советский Союз объявит Японии войну, мы не продержимся и недели. Нас просто сметёт красным серпом. Всё вот это снесёт – постройки, людей, машины. Русские – вандалы, я бывал в их стране в конце двадцатых».

      Он тяжело вздыхает.

      «Император официально