Неизданный сборник рассказов. Злата Линник

на Библии.

      – Выходит, они скорее пойдут на клятвопреступление, чем сознаются в принадлежности к мафии?

      – А вы как думали, работа в итальянском квартале – сахар? Для самых отпетых из них и то нет ничего страшнее предательства. Хоть об этом понятии вы знаете?

      – Ну да, конечно, слышал в воскресной школе. Но отречение и предательство – вовсе не одно и то же. И потом, нет такого проступка, который не мог бы быть прощен…

      – Ну-ну, лейтенант, далеко пойдете с такими взглядами! Знаете, что я вам посоветую: закажите в пиццерии на углу что-нибудь посущественнее. Впереди нелегкий денек, да и ночка, судя по всему, тоже. Уж поверьте моему опыту.

* * *

      – Антонио, проснись!

      – Кто это? Никого…

      – Антонио, покайся в своих грехах пока не поздно!

      – Господи, это ты? Спасибо, что не оставил меня. Я был скверным человеком, я грешил с самого детства, но ты знаешь, что иначе нам было бы просто не выжить. Я воровал, дрался, я был готов даже на убийство и не моя заслуга, что не пришлось этого совершить.

      – Расскажи о другом, Антонио. Помогая нечестивцам, ты сам становишься таким же. Ну же, Антонио!

      – Не могу, господи, не могу сказать это даже тебе. Я бы смиренно терпел, если бы дело касалось меня одного. Но ты знаешь, как трудно нам пришлось после смерти отца. Нам нечего было есть, а сестренке Марии не было и года. Мы задолжали всюду, где только можно; хозяин овощной лавки предложил Джулии погасить долги…Они думали воспользоваться тем, что за нас некому заступиться… А ты, наверно, был слишком занят, чтобы обратить внимание на каких-то жалких эмигрантов. И тут появились они, появились тогда, когда мы готовы были впасть в отчаяние. Они ехали по нашему кварталу на шикарных черных машинах и разбрасывали деньги. Одной такой бумажки хватило, чтобы расплатиться со всеми долгами…

      – Но это были деньги добытые ценой преступления. Отрекись от этих грешников и ты спасешь себя и своих близких.

      – Но это будет на том свете, а здесь… Тебе известно, что они делают с теми, кто предает доверие семьи. Мне страшно даже произнести это, а ведь я в жизни всякое повидал, ты знаешь. Сделать такое они могут не только со мной, а с мамой и сестренками. Пусть эти люди нечестивцы, но они были милосердны с нами совсем как ты. Но в отличие от тебя они не прощают.

      – Неужели ты потерял веру в меня, Антонио?

      – Нет, господи, конечно не потерял. Я каждое воскресенье хожу слушать мессу и делаю пожертвования. Если бы я мог прожить чуть дольше, я бы женился на хорошей девушке, завел кучу детишек и вырастил бы их добрыми христианами, честное слово! Но эти слова я не могу произнести вслух, хотя мои мысли для тебя все равно, что вывеска в бакалейной лавке. Поэтому прости за то, что мне придется сейчас сделать. Скоро я предстану перед тобой и отвечу за каждый из моих грехов. Надеюсь, ты будешь милосерден ко мне.

* * *

      – Все вы, лейтенант со своими психологическими штучками! Неужели ничего не могли придумать получше? А в результате потеряли ценного свидетеля. Кто бы мог подумать – повесился на веревке из собственных носков!