Сознание и творческий акт. В. П. Зинченко

тем, что он в качестве предмета и инструмента изучения сознания предложил диалог между двумя сознаниями. При этом он категорически заявил: «Одинокое сознание – иллюзия или ложь и узурпация» [Т. 6: 323][2]; «Никакая нирвана не возможна для одного сознания. Одно сознание – contradicto in adjecto. Сознание по существу множественно. Pluralia tantum» [T. 5: 345]. Ход мысли Бахтина вполне естественнонаучный: введение предметов во взаимодействие позволяет открывать неизвестные до такого взаимодействия свойства обоих. Казалось бы, все просто: сознание – «не то, что происходит внутри, а то, что происходит на границе своего и чужого сознания, на пороге. И все внутреннее не довлеет себе, повернуто вовне, диалогизировано, каждое внутреннее переживание оказывается на границе, встречается с другим, и в этой напряженной встрече – вся его сущность» [Т. 5: 343–344]. Разумеется, напряженны встречи (диалог) сознания с миром, с жизнью. Одинокое сознание не следует смешивать с одиночеством человека, обладающего знанием. «Одиночество есть человек в квадрате» (И. Бродский). Значение работы сознания в таким образом понимаемом одиночестве не может быть преуменьшено. До такого сознания нужно дорасти, поднимаясь по его ступеням (уровням). Проиллюстрирую это посвященным сознанию стихотворением И. Бродского «Одиночество»:

      Когда теряет равновесие

      твое сознание усталое,

      когда ступеньки этой лестницы

      уходят из под ног,

      как палуба,

      когда плюет на человечество

      твое ночное одиночество, —

      ты можешь

      размышлять о вечности

      и сомневаться в непорочности

      идей, гипотез, восприятия

      произведения искусства,

      и – кстати – самого зачатия

      Мадонной сына Иисуса.

      Но лучше поклоняться данности

      с глубокими ее могилами,

      которые потом,

      за давностью,

      покажутся такими милыми.

      Да. Лучше поклоняться данности

      с короткими ее дорогами,

      которые потом

      до странности

      покажутся тебе

      широкими,

      покажутся большими,

      пыльными,

      усеянными компромиссами,

      покажутся большими крыльями,

      покажутся большими птицами.

      Да. Лучше поклонятся данности

      с убогими ее мерилами,

      которые потом до крайности,

      послужат для тебя перилами

      (хотя и не особо чистыми),

      удерживающими в равновесии

      твои хромающие истины

      на этой выщербленной лестнице.

      Трудно сказать, является ли приведенное стихотворение мыслью или переживанием, монологом или диалогом. Если оно диалог, то диалог с жизнью, с миром, но выраженный монологически.

      Имеются и другие взгляды на одиночество: «Для одного

2

Поскольку в настоящей главе широко используются сочинения М. М. Бахтина [Бахтин 1996–2003], в ссылках на него будет указываться только номер тома и страница.