Тайна расстрелянного генерала. Александр Ржешевский

по природе своей он не способен был к легким переменам. Инерция прежнего решения и новые друзья помешали ему сразу отступить. Вместе с Надей он сдал экзамены, оба получили место в общежитии, семейную клетушку, разделенную матерчатым пологом.

      Теперь и то время осталось позади.

      Поезд начал тормозить. Потянулись грязные разводья рельсов на безымянном полустанке. Борис быстро прошел в вагон. Надя уже сидела внизу на скамеечке, причесанная, собранная.

      – Наша? – спросил Борис.

      Она кивнула.

      Вышли в никуда, в мокрель и сырость. Возле будки обходчика понуро стояла лошадь, запряженная в телегу, и дремал возница.

      – Куда нам? – спросил Борис, обернувшись к Наде.

      – Синево! – беспечно отозвалась она.

      Вышло, что возница едет как раз в ту деревню. Брезентовый пакет с полученной от проводника почтой лежал в его ногах. О цене сговорились быстро: возница ничего не взял.

      Борис кинул чемодан в солому, они с Надеждой сели на телегу рядом с колесом, которое то крутилось, то притормаживало. Возница – бодрый улыбчивый мужичонка с прокуренными зубами, махнул вожжами, и лошадь тронулась.

      По обе стороны дороги тянулось поле. Дальше стоял лес. Яркая солнечная зелень распустившихся берез мешалась с темным цветом вечнозеленых елей. Дорога выглядела пустынной, словно никакого движения в этом медвежьем углу отродясь не бывало. Однако благостная тишина длилась недолго. Перед лесом, где угадывалась река, прогремели взрывы.

      – Завод строют! – пояснил, обернувшись, возница и опять весело улыбнулся, словно в строительстве завода была его заслуга.

      Потом над ними долго кружил невесть откуда взявшийся самолет. Подняв голову, Борис наблюдал, как он разворачивается, покачивая крыльями. Надежда быстро взглянула на мужа, стараясь, чтобы он не заметил ее понимания и сочувствия.

      Впереди на холме показалась деревенька, когда медленную повозку нагнал верховой. Возница сломал шапку и кое-как изобразил поклон. Всадник глянул острым ястребиным взглядом на него, потом на спутников.

      – Тебя совесть не мучит, Алексан Палыч?

      – А в чем?

      – Да вот, лошадь загубишь. Что же такую телегу взял? Колесо тормозит.

      Возница развел руками с шутливой покорностью:

      – По срочному делу вышло, а другой экипажи не было. Но колесо крутилось сперва, а тут действительно, хоть с возу слезай, утопнешь, нечего делать!

      Всадник сдержал улыбку.

      – Откуда ползешь?

      Возница сокрушенно махнул рукой:

      – Из района. В больницу жену отвозил.

      – Это в который же раз?

      – Ай, сбился сам! Ноне пересчитаю. Об одном молимся: может, на этот раз будет дочка.

      Всадник все же не справился с улыбкой.

      – Ну, ну!

      Потом тронул поводья и, разбрасывая конем тяжкую слежавшуюся глину, помчался по дороге.

      Палыч привстал на коленях, во всю мочь замахал кнутом