Походы и кони. С. И. Мамонтов

что прошло немало времени, а адъютант меня все не зовет. Пошел взглянуть и ахнул. Дверь канцелярии раскрыта, в комнате никого, и дверь денежного ящика распахнута.

      Я взял двух часовых и поставил их в раскрытых дверях, запретив входить в комнату и впускать кого-нибудь. Сам же стремглав помчался к дежурному офицеру, моему прямому начальству, доложил и так же бегом к моим часовым. Я был обеспокоен: не пропали ли деньги или документы из денежного ящика. Вскоре явился адъютант и запер денежный ящик. Никакой истории, слава Богу, не было. А для присяги нас четырех просто забыли. А мы и не протестовали.

      Генерал Мамонтов

      Первым экзаменом была фортификация. Было важно получить хороший балл.

      – Мамонтов… Мамонтов… Вы не родственник инспектору артиллерии, генералу Мамонтову? – спросил меня капитан экзаменатор.

      Я знал, что не родственник, но генерал, да еще инспектор артиллерии мог оказать протекцию в Училище. (инсп. арт. – высшая должность артиллериста).

      – Так точно, господин капитан, – ответил я без запинки.

      – Как он вам приходится?

      – Двоюродным дядей, господин капитан.

      – А где его старший сын?

      Где он мог быть, сын генерала?

      – На фронте, господин капитан.

      – А второй сын?

      Капли пота выступили на моем лбу. Вдруг спросит, как их зовут. Что я отвечу?

      – Тоже на фронте, господин капитан.

      Пот все сильней выступал на лбу. Я стоял смирно и отереть его не мог.

      – А третий сын?

      Господи, да сколько же их? Пот стал капать с носа.

      – Не знаю, господин капитан.

      Увидя капающий пот, капитан прекратил расспросы и приступил к экзамену.

      Я получил 12 – высший балл.

* * *

      На Пасху я получил отпуск на несколько дней в Москву. На Арбатской площади я услыхал военную музыку. Хоронили кого-то на лафете орудия. Меня интересовало, как прикрепляется гроб к орудию. Ведь раз я стал артиллеристом, то и меня будут хоронить на лафете. Я прихвостился к идущим за гробом и помаленьку стал продвигаться вперед. Но рассмотреть было трудно, потому что гроб был завален венками. Вот уж я в первом ряду, рядом со вдовой. Нарочно роняю перчатку и, поднимая ее, стараюсь взглянуть снизу, на чем же стоит гроб? В это время ветер разворачивает ленту венка и я читаю: «Генералу Мамонтову». Не верю глазам. Мелькает мысль, – не на свои ли похороны попал каким-то оккультным образом? Смотрю внимательно на вдову и на окружающих – никого не узнаю. Замедляю шаг и в задних рядах спрашиваю кого-то.

      – Скажите, пожалуйста, кого хоронят?

      – Генерала Мамонтова, инспектора артиллерии из Гродно.

      Тогда я вспомнил экзамен фортификации, зашел вперед и встал на тротуаре во фронт и отдал честь генералу, оказавшему мне невольную протекцию.

      Неудавшийся переворот

      Вскоре выяснилась полная бездарность министров Временного правительства. Они говорили речи и бездействовали. Далеко им было до прежних