Сто русских литераторов. Том второй. В. Г. Белинский

одно иностранное слово, и то в скобках, именно «попугай», которого он по-русски нарек «переклиткою»{20}. Удивительное постоянство! Весь мир переменился с тех пор, как А. С. Шишков издал свое знаменитое «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка»; сам российский язык, прошед сквозь горнило талантов Карамзина, Крылова, Жуковского, Батюшкова, Пушкина, Грибоедова и других, стал совсем иной, а г. Шишков остался один и тот же, как египетская пирамида, безмолвный и бездушный свидетель тысячелетий, пролетевших мимо него… Имя Шишкова имеет полное право на свое, хотя небольшое, местечко в истории русской литературы, если только действительно существует на свете вещь, называемая русскою литературою. Было время, когда весь пишущий и читающий люд на Руси разделялся на две партии – шишковистов и карамзинистов, так как впоследствии он разделился на классиков и романтиков{21}. Борьба была отчаянная: дрались не на живот, а на смерть. Разумеется, та и другая сторона была и права и виновата вместе; но охранительная котерия довела свою односторонность до nec plus ultra[1], а свое одушевление – до неистового фанатизма, – и проиграла дело. И не мудрено: она опиралась на мертвую ученость, не оживленную идеею, на предания старины и на авторитеты писателей без вкуса и таланта, но зато старинных и заплесневелых, тогда как на стороне партии движения был дух времени, жизненное развитие и таланты. Шишков боролся с Карамзиным: борьба неравная! Карамзина с жадностию читало в России всё, что только занималось чтением; Шишкова читали одни старики. Карамзин ссылался на авторитеты французской литературы; Шишков ссылался на авторитеты – даже не Державина, не Фонвизина, не Крылова, не Озерова, а Симеона Полоцкого, Кантемира, Поповского, Сумарокова, Ломоносова, Крашенинникова, Козицкого, Хераскова и т. д. На стороне Шишкова, из пишущих, не было почти никого; на стороне Карамзина было всё молодое и пишущее, и, между многими, Макаров, человек умный, образованный, хороший переводчик, хороший прозаик, ловкий журналист{22}. Правда, котерия движения доходила до крайности, вводя в русский язык новые, большею частию иностранные слова и иностранные обороты; но какой же поворот совершался без крайностей, и не смешно ли не начинать благого дела, боясь испортить его? Почто же были бы и врачи, если бы они не лечили больных, боясь сделать им лекарствами еще хуже? Подметить ошибку в деле еще не значит – доказать неправость самого дела. Работают люди, но совершает всё время. Конечно, теперь смешны слова: виктория, сенсации, ондировать{23} (волноваться) и тому подобные; смешно писать аддиция вместо сложение, субстракция вместо вычитание, мултипликация вместо умножение, дивизия вместо деление, но ведь эти слова начали употребляться вместе с словами – гений, энтузиазм, фанатизм, фантазия, поэзия, ода, лирика, эпопея, фигура, фраза, капитель, фронтон, линия, пункт, монотония, меланхолия, и с бесчисленным множеством других иностранных слов, теперь

20

А. С. Шишков являлся яростным поборником замены всех иностранных слов в русском языке отечественными именованиями. Он был одним из основателей «Беседы любителей русского слова», где формировалось «архаическое» (по терминологии Ю. Н. Тынянова) направление в литературе первой трети XIX в.

21

Историко-литературная ситуация в первые десятилетия XIX в. являлась более сложной, нежели это представлялось критику. Полемика шишковистов и карамзинистов, обозначившаяся в самом начале века, не просто сменилась полемикой классиков и романтиков в 1820-е гг. Дело заключалось в том, что как среди шишковистов («архаистов»), так и среди карамзинистов в 1810-е гг. произошел раскол, в результате которого образовались группировки архаистов-классиков (Шишков, С. А. Ширинский-Шихматов и др.), архаистов-романтиков или «младоархаистов» (П. А. Катенин, А. С. Грибоедов, В. К. Кюхельбекер), карамзинистов-классиков (М. А. Дмитриев, А. А. Писарев и др.), карамзинистов-романтиков или «младокарамзинистов» (А. А. Бестужев-Марлинский, П. А. Вяземский и др.). Таким образом, литературный процесс этой эпохи характеризовался и борьбой «младоархаистов» с «младокарамзинистами», и борьбой «младокарамзинистов» с карамзинистами-классиками (см.: Ю. Н. Тынянов. Архаисты и Пушкин. – В его кн.: «Пушкин и его современники». М., «Наука», 1968).

1

крайних пределов (лат.). – Ред.

22

В рецензии на книгу А. С. Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге…» (1803) П. И. Макаров, в частности, писал: «Хотим сочинять фразы и производить слова, как все нынешные просвещенные народы» («Московский Меркурий», 1803, ч. IV)

23

В корректуре исправлена явная языковая погрешность, допущенная Белинским в автографе (вместо ондировать – ондироваться). Ср. франц. ondoyer (волноваться).