Статьи о народной поэзии. В. Г. Белинский

могущество

      Ты, стало, признаешь?

      Я также.

      Иди, я не служу рабам!{54}

      Недаром боги греческие признавали над собою неотразимую власть судьбы: судьба – это была та темная граница, за которую не переступало сознание древних; христианство перешагнуло через эту границу, – и последний, великий язычник Юлиан{55} тщетно силился поддержать всею силою своего гения сокрушающиеся алтари богов: они пали сами собою…

      «Илиада» – народное произведение; но посмотрите, как общи элементы этого, дивного создания древности! Оставляя в стороне его основную мысль, оставляя в стороне всех других героев, взглянем только на Ахилла. Рьяный и могучий герой, он тяжко оскорблен Агамемноном; он мог бы вызвать его на бой, как равный равного, как царь царя; он победил бы его, как герой и полубог, а если бы и пал сам, по крайней мере не пережил бы позора обиды. И что же? Он удаляется в шатер, играет на лире и льет тихие слезы… Что ему победа и отмщение? ему нужна справедливость; его сердце страждет не от бессилия, а от несправедливости; ему нужна не победа, а справедливость со стороны обидчика..» Видите ли вы здесь «человека» в эпоху зверского героизма?.. Убит друг его юности, брат его сердца, – он, могучий, бросается на землю, покрывает пеплом свою прекрасную главу, бьет себя в перси, горько рыдает, не зная сна и пищи. Но наступила минута – и он восстает, страшный, могучий, – и горе тебе, Гектор, убийца Патрокла! Двенадцать полоненных юношей принесено в жертву горестной тени Патрокла: связанные, пали они от копья Пелида… Зверство! – скажете вы; но тогда было время зверства, и тем утешительнее видеть проблески человечности в самых зверях-людях. Мщение не утоляет тоски Ахилла: много принесено кровавых жертв Патроклу; сам убийца его, Гектор, пал от руки Ахилла, а Ахилл по-прежнему не смыкает глаз, стеня и рыдая… Только раз сомкнулись на минуту очи героя – и ему явилась бледная, молящая тень безвременно погибшего друга —

      Призрак величием с ним и очами прекрасными сходный;

      Та ж и одежда, и голос тот самый, сердцу знакомый!

      Бесщадно губя троян, Ахилл встречается с одним из Приамовых сыновей: обнимая колени губителя, молит его несчастная жертва о пощаде и жизни, обещая за себя богатый выкуп:

      . . . . . но услышал не жалостный голос:

      «Что мне вещаешь о выкупах, что говоришь ты, безумный?

      Так, доколе Патрокл наслаждался сиянием солнца,

      Миловать Трои сынов мне иногда бывало приятно,

      Многих из вас полонил и за многих выкуп я принял.

      Ныне пощады вам нет никому, кого только демон

      В руки мои приведет под стенами Приамовой Трои!

      Всем вам, троянам, смерть, и особенно детям Приама!

      Так, мой любезный, умри! И о чем ты столько рыдаешь?

      Умер Патрокл, несравненно тебя превосходнейший смертный!

      Видишь, каков я и сам: и красив и величествен видом,

      Сын отца знаменитого; матерь имею богиню!

      Но и мне на земле от могучей судьбы не избегнуть;

      Смерть придет и ко мне поутру, ввечеру или в полдень,

      Быстро, лишь враг и мою на сражениях душу исторгнет,

      Или копьем поразив, иль крылатой стрелою из лука».

(Песнь

54

Критик цитирует «Прометея» Гете по переводу А. Н. Струговщикова (альманах «Утренняя заря на 1839 год»).

55

Имеется в виду римский император Юлиан Отступник, последний венценосный противник христианства, пытавшийся сохранить язычество.