Дитё. Владимир Поселягин

сделать так, чтобы меня не расспрашивали, куда это еду один. Говорил тихо, чтобы только дедок смог меня расслышать, для остальных я ехал с ним.

      Старичок вышел через шесть остановок. Выйдя за ним следом, я почти сразу же свернул немного в сторону и скрылся в «зеленке». Проще говоря, залез в заросли кустарника.

      «Так, что мы имеем в данный момент?»

      Усевшись на ветке куста (у маленького роста всё же есть некоторые преимущества), стал копаться в рюкзаке. Сначала достал остатки сухпая и позавтракал. Потом пришла очередь блокнота и карандаша – в обновлённом теле буквы у меня выходили очень уж корявыми, нужно было потренироваться в их написании. Потратив на это минут двадцать, выбрался наружу и отправился искать почту.

      Нашлась она в трехэтажном доме, похоже, еще дореволюционной постройки.

      Медленно поднимаясь по ступенькам, я пропустил вперед молоденькую девушку, одетую в сиреневый сарафан. Попав внутрь, огляделся и с деловым видом подошел к конторке, за которой сидела немолодая женщина.

      – Добрый день. – Вежливость с пожилыми людьми никогда не помешает, это их заметно расслабляет.

      – Тебе чего, внучок?

      Чтобы сразу отсечь все вопросы, объяснил:

      – Мы с папой сестренку на коляске катаем, она маленькая совсем. Моя мама ее в капусте нашла. Вот.

      Со стороны девушки, изучающей имевшиеся в продаже открытки, послышался всхлипывающий смешок.

      Разговаривать с сотрудницей почты было неудобно. Высота конторки, где находилось окошечко кассы, была для меня слишком большой. А вот если отойти метра на три назад, мы уже могли общаться с кассиршей лицом к лицу. Правда, довольно громко. Смешок девушки заставил нас одновременно повернуть головы в ту сторону. И если лицо кассирши выражало недовольство и осуждение, то я с интересом прошёлся взглядом по выпуклостям довольно красивой фигуры и машинально сказал:

      – Мняка! Дай, а?

      Теперь уже женщины смотрели на меня с заметным удивлением. Наконец кассирша спросила:

      – Так что случилось-то? Папа тебя послал?

      – Да, папа денюжку дал, велел купить вот это. – Я подал кассирше блокнотный листок с аккуратно написанными словами.

      Через минуту в руках у меня оказались карта города и свежая местная газета.

      Человека, который меня интересовал, звали Романов Григорий Васильевич. Именно его фотография была в газете, найденной на станции, и именно к нему я собирался обратиться за помощью. Вот только для начала его нужно было отыскать. Как? Хороший вопрос. Записаться на приём? Взрослому это, может, и не составило бы проблем, однако моему телу было сейчас всего пять. Значит? Значит, нужно искать другой способ.

      Помнится, ещё в той жизни кто-то из сослуживцев рассказывал, что живёт Григорий Васильевич в центре Ленинграда, в доме, который люди так и называли – дом Романова. Наверняка проникнуть туда будет проще, и в этом случае мой главный недостаток – возраст – окажется, наоборот, достоинством.

      Купив в гастрономе бутылку молока и