Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых. Глен Кук

тебя не волнует шри Сантараксита. Он очень добр ко мне. Сказал, что я могу брать любую книгу, какую пожелаю. За исключением книг из закрытого фонда.

      – Ух ты! – воскликнул Одноглазый. – Кому-то все же удалось найти тропинку к сердцу нашей Малышки. Нипочем бы не догадался, что она проходит через книги. Не забудь назвать первенца в мою честь.

      Я сунула кулак ему под нос:

      – Надо бы выбить тебе последний зуб и сказать, что так и было. Но меня приучили уважать старших, даже тех, кто несет чушь, выжил из ума и песком сыплет. – Моя религия хоть и сосредоточена намертво на едином истинном Боге, все же требует почитать предков. Любой веднаит верит, что покойная родня может услышать его молитвы и похлопотать за него перед Богом и святыми угодниками. Если считает, что потомок ведет себя достойно по отношению к ней. – Я собираюсь последовать примеру Сари.

      – Позови, если захочешь потренироваться, чтобы не ударить в грязь лицом перед новым хахалем.

      Его кудахтанье внезапно смолкло – мимо ковыляла Гота. Когда я оглянулась, Одноглазый уже снова храпел. Эстафета брюзжания перешла от старого дурака к старой дуре.

      В осажденном Джайкуре я снова и снова клялась себе, что никогда в жизни не стану привередничать в еде. Что бы ни предложили, буду благодарно улыбаться и говорить «спасибо». Но время у любого сотрет память о данных обетах. Рис и вонючая рыба надоели мне едва ли меньше, чем Гоблину и Одноглазому. Поесть чего-нибудь другого удается крайне редко, и помогает это слабо. Уверена, что нюень бао не обладают чувством юмора исключительно по вине своей кухни.

      Я зашла к Сари. Принявшая ванну, отдохнувшая, с распущенными волосами, она выглядела на десять лет моложе. Легко поверить, что десять лет назад любой молодой мужчина при виде ее пускал похотливые слюни.

      – У меня еще есть немного денег из тех, что достались от одного человека, принявшего на юге не ту сторону, – сообщила я, помахивая двумя бамбуковыми палочками, между которыми был зажат кусочек рыбы.

      Нюень бао не желают пользоваться кухонным скарбом, еще несколько веков назад вошедшим в здешний быт. У До Транга стряпать позволялось только его соплеменникам.

      – И что? – недоуменно спросила Сари.

      – Я готова их потратить. Если хватит на свинью.

      Веднаитам не положено есть свинину. Но уж коли я сподобилась родиться женщиной, местечка в раю для меня не припасено.

      – Да на кого угодно, лишь бы он жил не в воде. – Я снова взмахнула палочками.

      Сари меня не поймет. Ей все равно, что есть, – была бы пища. Рис да рыба каждый день – это ли не благодать? Возможно, она права. За пределами этих стен очень и очень многие едят сатту, потому что не могут себе позволить рис. Хватает и тех, кто вообще никакую еду не может себе позволить. Правда, теперь стараниями Душелов таких стало гораздо меньше.

      Сари начала рассказывать мне еще об одном монахе Бходи, который у входа во дворец сегодня требовал встречи с Радишей. Однако мы как раз подошли к освещенному помещению, где изготовлялся инвентарь для вечерних «представлений», и она вдруг застыла как вкопанная, глядя вперед.

      – Неплохо