Непричесанные мысли. Станислав Ежи Лец

Клера «Да здравствует свобода!» звучал иронический куплет «Труд – это свобода», а в 1940 году надпись «Работа делает свободным» появилась на воротах концлагеря в Освенциме.

      Я знаю, откуда взялась легенда о богатстве евреев. Они за всё расплачиваются.

      Окно в мир можно заслонить газетой.

      «Я ему только пальцем погрожу», – сказал он, кладя палец на курок.

      Порой колокола раскачивают звонаря.

      Всем известно, что людей можно делить по-разному, например на людей и нелюдей. Услышав это, палач удивился: «А я всегда делю их на головы и туловища…»

      Запах сена лошади и влюбленные воспринимают по-разному.

      Мысли скачут с человека на человека, как блохи. Но не всех кусают.

      Эх, если б козла отпущения можно было еще и доить!

      Случается, что рыба заглатывает крючок вместе с рыбаком.

      Беда диктаторам, поверившим в то, что они не диктаторы!

      Случается, что рыба заглатывает крючок вместе с рыбаком.

      Когда запахли фиалки, навоз изрек: «Что ж, работают на дешевом контрасте!»

      Один знакомый спросил меня: «Как следует поступить, обнаружив в своем доме приятеля жены в постели с другой женщиной?»

      Интересно, о чем мы будем болтать друг с другом, собравшись когда-нибудь в долине Иосафата в исподнем разных эпох, – о кратком мгновении жизни или о долгом пребывании в покойниках?

      Количество мыслей нужно умножить до такой степени, чтобы на них не хватало соглядатаев.

      Я знал одного типа с полным отсутствием слуха, и если бы он подкрепил это теорией, то, несомненно, совершил бы переворот в истории музыки.

      В джунглях носят воинские шлемы, для маскировки прикрытые сеткой с вплетенной в нее зеленью. Я же ношу фригийский колпак с нашитыми на него шутовскими бубенцами.

      Спрашиваешь, красавица, сколь долго вынашиваются мои мысли? Шесть тысяч лет, о, чаровница!

      Не стоит повторяться? Тсс! Пусть счастье этого не слышит!

      Прекрасная ложь? Осторожно – это уже творчество!

      Не говори о человеке плохо. Он подслушивает внутри тебя.

      В одной стране литератор С. сказал мне: «Власть лежит на улице». «Торопиться некуда, – ответил я, – здесь улиц не убирают».

      Человек – странное создание. Даже в заключении, надрываясь в каменоломнях, присматривает гранитный блок себе на памятник.

      «Почему вы написали об этом как об эпохальном событии, которое будет иметь переломное значение?» – спросил я одного критика. «А о чем „об этом“?» – спросил он.

      Мне приснилось, что Х высказал какую-то «непричесанную мысль». Она соответствовала его положению, гармонично